Синигами, обрученный со смертью
Шрифт:
— Я же сказала, что не вмешиваюсь больше в твою жизнь. — Прошелестел в моей голове ласковый, но немного раздраженный голос. — Я не заставляю тебя что-либо совершать, ты свободен. Зачем же ты идешь, рискуя собой, ко мне?
— Я пришел за долгом. — С дрожью в голосе проговорил я, и начал видеть все вокруг, словно зрение и тело вернулось ко мне. Я находился в огромной пещере, на потолке которой тускло горели энергетические кристаллы. — Я хочу обменять его на жизнь Астрид Синигами.
Напротив меня в пустой пещере было возвышение и по его крутому уклону шли черные, из какого-то кристалла или полудрагоценного
— И за долг ты хочешь всего-навсего жизнь своей горячо любимой сестренки? — Ухмыльнулась мне лениво дроу и пристально посмотрела на меня своими красными, без белков глазами, а когтями игриво прошлась по камню трона, высекая во мраке особо яркие искры, добавив ласковым голосом. — Поспеши ответить мне. Не зли меня, Альмонд Синигами.
— Я еще прошу отдать мне жизнь Ингрид. — Начало было говорить я, но она меня перебила.
— Просит он! Хотя бы хватило мозгов просить, а не требовать. — Изменила позу дроу, и сев на трон, смотрела на меня с ненавистью. — Скажи мне, о мудрейший, сколько стоит жизнь твоей сестры, и как там зовут эту дурочку в белом платье?
— Их жизни бесценны. — Выдохнул я, а дроу в мгновение ока оказалась около меня. Я был ростом ей точно по грудь, но смотрел не на часть тела, которой могла позавидовать любая женщина. Я смотрел ей в глаза, которые были алыми.
— Мой долг пред тобой большой, но я не могу им расплатиться жизнями тех, кто тебе дорог, долг слишком мал для платы. — Тихо проговорила дроу, оскалив свои клыки, которые были в три раза длиннее, чем у обычного человека. Не знаю, зачем она выбрала этот образ, он меня не пугал и был смутно знаком. — А за бесценную жизнь плата должна быть равноценной. Мой долг будет оплачен, но в будущем, а за сестру тебе придется платить, а вот Ингрид не вернуть.
— Но мне нечего тебе предложить. — Ответил я ей. — У меня нет ничего, что тебя могло бы заинтересовать.
— Ошибаешься, Синигами, глубоко ошибаешься. — Улыбнулась мне дроу по-доброму. Я бы сказал, ровно также улыбалась Асина Махмуду, когда разорвала его на части, а его достоинство вбила ему в глотку. — Ты — Синигами, которому я пообещала не вмешиваться в его жизнь, а это уже ценно. Даже за отмену этого обещания ты можешь потребовать многое, но и этого мало за жизнь Астрид.
— У меня нет ничего равноценного, что я могу тебе предложить. — Тихо, но уверенно проговорил я, видя как в дроу, под её кожей, беснуется тварь из бездны. Она была рада моим словам и интонации, и теперь не скрывала своей сущности. Я видел, как течет слюна по клыкам и практически шепотом добавил. — Кроме моей жизни.
— Произнеси это громче. — Дроу изменялась, и я видел в её глазах уже не только похоть, но и голод.
— Я предлагаю тебе свою жизнь в обмен на жизнь Астрид Синигами. — Четко проговорил я зубастой твари, что сбросила свое обличье, и была огромной, страшной с раскрытой пастью.
— Я согласна! — Проревела эта тварь и бросилась на меня, широко разинув свою пасть.
Меня разрывали на куски, я кричал, когда ещё мог кричать. И когда я был сожран и начал перевариваться еще живым в желудке твари бездны, она все меня уговаривала отказаться от своих слов, но я был тверд в своем решении, что бы ни было, вернуть Астрид.
Вокруг меня все померкло, и когда пелена спала, я оказался на зеленой лужайке около смутно знакомого дома и, прямо на меня бежали двое детей — мальчик и девочка лет семи. Они были в простых серых одеждах и босиком, их черты мне показались смутно знакомыми. Они, смеясь, бежали прямо на меня, и я даже не удивился, что они прошли сквозь меня.
— Мама! — Раздался за моей спиной звонкий голосок девочки. — Папа привел корабль из похода!
— У него такой страшный шрам через все лицо! — Пытаясь быть суровым, прокричал мальчик.
— Альмонд! — Воскликнул знакомый женский голос, дверь за мной скрипнула, и я обернулся.
Мимо меня пробегала Кельта с небольшим животом, который говорил, что она беременна. Я с трудом узнал в этой женщине лет тридцати ту курносую девчонку, что звала меня познакомиться со своей сестрой Анвой.
— Ты не можешь себя увидеть, это запрещено правилами. — Печально проговорила стоящая рядом со мной дроу. — Но я тебя заверяю, у тебя будет счастливая и долгая жизнь.
— Но без Астрид. — Тихо проговорил я.
— И без Ингрид, зато ты будешь любить Кельту, и у тебя будет пять детей. — С печальной улыбкой проговорила моя покровительница. — Откажись от своих слов, и это будет реальностью.
— Но я не хочу жить. — Воскликнул я, и вокруг все вновь погрузилось во тьму, а я все кричал в пустоту. — Без них.
Когда я вновь начал видеть, то оказался на городском кладбище, у свежезарытых могил. Вокруг царила ночь, и лишь тусклые звезды освещали надгробные плиты. Печальная Дроу стояла со мной рядом, и утирала слезы, смотря на надгробные плиты.
— Тут похоронены Альмонд и Астрид Синигами, а также Брани Берн, они умерли в один час. Обезумевший от потери внучки Брани сперва убил Альмонда, а когда осознал, что совершил, то убил и себя. — С горечью в голосе проговорила дроу, смотря на меня со злостью. — Ты не справился! Слышишь, Аль? Ты не справился, и смертей твоих родных стало только больше. А Брани, что мечтал уйти достойно навеки покрыл свое имя позором, как в мире живых, так и в мире мертвых. И его не подпустили к клановому костру души предков клана Бернов!
Дроу печально вздохнула и, встав на колени у моей могилы, взяла в руку горсть земли, и начала её рассматривать, словно в ней что-то было.
— Аль, навыка воскрешения не существует, это сказка, в которую верят смертные. А боги, как и их жрецы, активно её рассказывают, и люди верят, а нет такого навыка, и никогда не было. — Печально проговорила дроу. — Ты можешь вернуть Астрид или Ингрид, но только одну из них! И да, в плату за всего лишь возможность вернуть сестру, ты станешь на всю свою жизнь моей собственностью, и когда я дам тебе задание убить Миуюки или Альрика, и даже Астрид, ты пойдешь и убьешь. Или просто я все сделаю твоими руками, запретив покончить жизнь самоубийством. Ты готов стать моей марионеткой?!