Синий цвет надежды
Шрифт:
Ох, не везет обитателям этого дома! Еще не так давно там жил знаменитый вышивальщик Омар, и деньги у него водились, и семья была на загляденье. Но, как видно, чем-то он прогневал Всевышнего, и тот отнял у него и жену, и сына, оставив лишь дочь. В то время про нее ничего плохого сказать было нельзя: и трудолюбивая, и богобоязненная, и почтительная, и нрава доброго, да и жених у нее имелся – сын хозяина этой самой чайной. Больше того – там даже сговор состоялся, готовились к свадьбе, да только у родителей жениха какие-то сложности возникли, и решено было, что невеста к жениху жить пойдет. А что, дело обычное: священник молитву над женихом и невестой прочитал, и считай, что молодые люди уже в браке, а свадьбу, после которой молодые окончательно считаются семейным союзом, решили отложить на потом – что-то там между родственниками не сложилось. Люди поговаривали, что хозяин этой чайной в то время еле с концы с концами сводил, не было денег даже на то, чтоб выкуп за невесту сына уплатить, а уж о том, чтоб шумную свадьбу устроить, пока что и мечтать не стоило. Больше того: шли разговоры о том, что вышивальщик Омар даже свои деньги отцу жениха одолжил, чтоб того из беды выручить, и ведь, по слухам, без этих денег его новому родственнику пришлось бы совсем худо. Ничего не скажешь – человек поступил благородно! По счастью, дела в чайной пошли на лад, и можно было только порадоваться тому, что беда не задела семью своим черным крылом.
Однако верно говорится: не делай добра, не получишь и зла. Оказывается, некий богатый купец был вовсе не прочь породниться с владельцем чайной, тем более что у него была дочь на выданье. К тому же купец (в том случае, если удастся договориться) намеревался вложить деньги в открытие еще нескольких чайных. Естественно, о таком можно только мечтать, и владелец чайной рассудил здраво: если есть возможность крепче встать на ноги, и стать более богатым человеком, то отказаться от подобного счастья может только глупец. Недолго думая, он вернул невесту сына ее отцу-вышивальщику, расторг сговор под благовидным предлогом, и вскоре сыграл шумную свадьбу – женил сына на дочери купца. Все бы ничего, только вот бывшая невеста к тому времени уже ждала ребенка, а ее отец не пережил всего того, что свалилось на его голову – а то как же, его дочь опозорена расчетливой семейкой жениха, теми, кому он так доверял, да и деньги вышивальщику никто не вернул! От горя бедняга скончался, оставив дочь на попечение своей старшей сестры.
Конечно, вся эта история наделала немало шума. К тому же отвергнутая невеста никак не могла поверить, что жених от нее отказался по своей воле – дескать, любовь у них была, и все тому подобное, о чем так любят мечтать наивные молодые девушки. Когда же ей стало известно, что в доме бывшего жениха готовится свадьба, то (как бы родственница за ней строго не приглядывала) бедняжка сумела сбежать из дома, и кинулась к жениху. Понятно, что ее появление никому не доставило радости, тем более что к этому времени дом был полон гостей. Жених при всех заявил, что его бывшая невеста ему изменяла, нагуляла ребенка невесть от кого, и потому даже видеть ее он отныне не желает. Пошла, дескать, вон, бесстыжая!.. Что же касается отца бывшего жениха, то при виде несостоявшейся снохи он пришел в неописуемую ярость, сам вытолкал бедную девушку за порог, и велел слугам гнать несчастную плетками до ее дома, что те и сделали.
Скандал, конечно, вышел громкий, не делающий чести никому. Оно и понятно: если лепешка упала в навозную жижу, то в рот ее уже не возьмешь, и честь тех, кого затронула эта неприятная история, оказалась именно тем хлебом, вымазанным в навозе. Позже отец жениха пригрозил, что если эта бессовестная девка еще раз покажется у его дома, то он упечет ее в тюрьму, и заставит родственников наглой особы заплатить большой штраф за клевету. Ну, с его деньгами и связями подобное вполне возможно. С той поры молодая вышивальщица безвылазно сидела дома, не выходя на улицу. Говорят, она ребенка родила, но тот вскоре умер. Ну, а потом тетка и вовсе продала племянницу на рынке рабов – мол, хватит позора на мою голову, пусть убирается с глаз долой...
Конечно, на все воля Всевышнего, его пути неисповедимы. Наверняка он воздаст каждому по заслугам. Давай вспомним моего родственника, и то, как он обрел счастье в весьма преклонном возрасте...
Понятно, что дальнейшие разговоры мужчин можно не слушать, теперь они перешли у обсуждению иных тем. Мы же главное узнали, и вряд ли услышим что-то новенькое. Подозвав слугу, рассчитались, и ушли. Когда же оказались на улице, то я посмотрела на Ярли – девушка внешне выглядела спокойной, но на ее щеках горели красные пятна. Я ее понимаю: не очень-то приятно слышать, как некто перемывает твои кости, и вспоминает далеко не самые лучшие минуты твоей жизни, которые хотелось бы навсегда вычеркнуть из своей жизни.
– Если я правильно понял, то нам сейчас следует хорошенько рассмотреть дом твоего бывшего жениха?.. – Дорен повернулся к Ярли. – А домина у него, и верно, отгрохана здоровенная! Всему семейству места хватит!
– Я неплохо помню этот дом, но осмотреться лишний раз, и верно, не помешает... – кивнула головой девушка. – Хотя, на первый взгляд, там ничего не поменялось, во всяком случае, я ничего такого не замечаю.
– В общем, давайте поступим так... – предложил Винсент. – Сейчас разок осмотримся, обойдем этот дом, а потом уходим отсюда. Надо будет снять комнатку в гостинице среднего пошиба, где останавливаются торговцы средней руки или небогатые купцы. Желательно, чтоб гостиница находилась ближе к порту. Такая найдется?
– Пожалуй, да.
Уже через час мы находились на постоялом дворе «Золотой гусь», где, можно сказать, вовсю кипела жизнь, и до нас никому не было дела. Здесь останавливались зажиточные крестьяне из деревень, которые привозили товар на продажу, купцы, что-то покупающие и продающие, мелкие лавочники и тому подобный люд, которых больше всего интересовали их торговые сделки, а уж потом все остальное. Как сказала Ярли, этот постоялый двор пользовался хорошей репутацией, и немалую роль в этом играло то, что здесь были крепкие двери, надежные замки и небольшие окна, ведь едва ли не каждый приезжий в город опасался за свой товар и кошелек, а потому, уходя по делам, должен быть уверен, что вернувшись, найдет свое добро целым и невредимым. Конечно, перед настоящим вором сдастся любой замок, но, тем не менее, за порядком в «Золотом гусе» следили строго, потому-то и цены здесь были немного выше, чем на большинстве постоялых дворов города – ничего не поделаешь, за спокойствие тоже надо платить.
Оказавшись в комнате, Винсент устроил Ярли самый настоящий допрос, касающийся дома, в котором жила семья ее бывшего жениха. Надо сказать, что Винсента интересовало все: сколько людей находится в доме, их привычки, расположение комнат, что именно находится в этих комнатах, где владелец чайной хранит деньги, и многое, многое другое. Расспросы продолжались не просто долго, а очень долго, причем интерес Винсента касался самых разных вопросов, которые, на мой взгляд, были не связаны между собой. Надеюсь, наш спутник расспрашивает не просто так, а уже прикидывая дальнейшие действия.
Закончив свои расспросы, молодой человек какое-то время молчал, видимо, что-то обдумывая, а потом вздохнул.
– Мне тут в голову кое-что пришло, хотя не знаю, как вы к этому отнесетесь...
– Давай, братец, говори, не стесняйся... – хмыкнул Дорен. – Из нас двоих ты всю жизнь заводилой был, так что говори, что надумал.
– Сразу же говорю, что мне самому все это не очень нравится...
– Звучит обнадеживающе...
Когда Винсент закончил, Дорен протянул:
– Ну, не знаю... Тут наших девушек подставлять придется, а мне бы этого не хотелось...
– Я согласна!.. – не дала ему договорить Ярли. Кажется, она ни в коем случае не упустит возможность хоть чем-то отплатить за прошлое семье бывшего жениха. – Согласна!
– Но это рискованно...
– Ну и пусть!
– Присоединяюсь... – развела я руками. – На мой взгляд, рискнуть можно.
– Ну, раз вы не возражаете, то давайте обсудим все подробности... – подвел итог Винсент. – Может, я что-то упустил...
Через несколько часов мы подошли к зданию, где находился суд. Время было достаточно позднее, судьи в эту пору уже должны уйти домой, но писаришки (куда ж без них!) оставались на месте. С мелкими служащими всегда можно договориться, особенно если вести разговор наедине, а в руке у посетителя поблескивает большая монета. Правда, идти в здание суда всем четверым не стоило, и туда отправились Ярли с Дореном. Конечно, Дорену следовало помалкивать – в здешней стране собеседник из него никакой, и потому вести разговор должна Ярли. Почему они пошли вдвоем? Сложность в том, что здешние судейские не станут общаться с женщиной на серьезную тему, но если рядом с ней будет стоять мужчина, то тут, как говорится, дело совсем иного рода. Ну, а чтоб судейским не показалось странным, что мужчина молчит, а женщина ведет переговоры – для этого шею Дорена обмотали толстым слоем полотна, да еще и его руку уложили на перевязь, и к тому же парню следовало заметно прихрамывать при ходьбе. Глянь со стороны – мужчина явно где-то серьезно пострадал, и горло повредил, так что нет ничего удивительного, что за него говорит жена. Единственное, что требовалось от Дорена – так это или согласно кивать головой, или же хмурить брови. Ничего, сообразит, что к чему.