Синий дракон
Шрифт:
К счастью, дома в этот момент никого не было — это избавило нас от душераздирающих сцен. Хотя что-то похожее на такую сцену все-таки было.
Когда обоих бойцов вывели из машины под конвоем автоматчиков в милицейской форме и Чек сообразил, где они находятся, он сначала опешил. Он понятия не имел, что наговорил Артур во время допроса, потому что беседовали с ними по отдельности. Наверное, он соображал получше, чем его приятель, а возможно, и нервы у него были покрепче — но зато уж и удар для него
Чек бросил на Артура такой взгляд, что, будь он драконом настоящим, от Артура в этот миг остался бы один пепел. Но было уже поздно. Да и Артур никак не отреагировал на язык взглядов — он полностью был поглощен безумной идеей, что менты, не найдя на машине никаких вмятин и царапин, тут же отвяжутся и отправятся восвояси.
Чек не был столь наивен — охрана с автоматами, люди в штатском, понятые — все стало ему ясно сразу. Он ушел в себя и нахохлился, готовый к чему угодно.
Артур тупо выслушал постановление об обыске, которое ему зачитал Куренной, и покорно открыл ворота. Процессия проследовала во двор, и хозяину было предложено отпереть гараж. Внутри, как и ожидалось, находился синий «Ниссан» с номером «У-333-ХО».
— Это ваша машина? — спросил Куренной. Артур, с надеждой глядя на рассеянную улыбку следователя, с готовностью ответил:
— Нет, это машина клуба, просто хозяин просил ее посмотреть — что-то там зажигание барахлит…
— Кто ездил на ней последний раз? — почти безразлично спросил Куренной. — Это было двадцать первого августа, да? Воронежский тракт?
— Нет-нет! — поспешно заверил его Артур. — Сроду она там не была. На нее садились последний раз восемнадцатого, а потом — нет…
— Кто ездил на этой машине восемнадцатого августа — вы сами?
Кажется, после этого вопроса Артур начал понимать, что к чему. Он облился холодным потом, и вид у него сделался жалким и заискивающим. Он решил разделить ношу с другом — наверное, поэтому он подобострастно улыбнулся Куренному и ткнул рукой в сторону Чека.
— Да вот мы с друганом! То есть с Чекасиным… Чек намертво сжал челюсти и, отвернувшись, посмотрел в небо.
— Так-так, — мирно пробормотал Куренной. — Можете припомнить, куда вы в тот день ездили на этой машине?
Лицо Артура сморщилось. Он попытался опять апеллировать к товарищу.
— Чек, слышь, куда мы ездили, не помнишь?
— Я спрашиваю вас! — строго перебил его Куренной. — Будьте любезны отвечать на вопрос!
— Да так сразу и не вспомнишь… — потерянно забормотал Артур.
— Попробую вам напомнить, — вежливо предложил Куренной. — У нас есть данные, что на этой машине привозили корзины с розами на территорию, которая принадлежала предпринимателю Жмыхову; это было как раз восемнадцатого числа. Припоминаете этот рейс?
— А-а… Это Чек… Чекасин то есть, — неуверенно промямлил Артур, пытаясь поймать взгляд приятеля, но безуспешно.
Не зная, что говорить дальше, он сбился и замолчал. Следователь пристально посмотрел на него и заметил:
— Значит, в особняке Жмыхова вы не были, правильно я понял? — Артур при этих словах неуклюже кивнул. — Там был ваш друг Чекасин? — Артур опять осторожно кивнул. — Но вы присоединились к нему позже, не так ли? — Артур кивал как заводная кукла. — И куда вы поехали вместе с ним?
Артур тяжело задумался.
— Может быть, вы ездили на сосновское кладбище? — небрежно спросил Куренной.
Артур и до этого был бледноват, но теперь он стал белым как бумага. Однако ни кивать, ни разговаривать сил у него уже не было. Он просто бессмысленно смотрел на следователя и судорожно глотал воздух.
— Вы слышали мой вопрос? — поинтересовался Куренной.
Чек перестал смотреть на небо, с ненавистью взглянул на приятеля и сплюнул.
— Ни на какое кладбище мы не ездили, — зло сказал он.
— Сейчас я разговариваю с Боровским, — мягко заметил Куренной. — Мне кажется, что он придерживается иного мнения.
Артур никак не мог выйти из столбняка и, похоже, не понимал, что ему говорят.
— Хорошо, — сказал Куренной. — Я попрошу понятых подойти поближе. А вы, Боровский, откройте, пожалуйста, машину!
Артур наконец сдвинулся с места, на заплетающихся ногах подошел к фургону и после некоторой возни отпер задние дверцы. Когда они распахнулись, в нос мне ударили запахи гнили, разрытой земли и еще чего-то непонятного, но не менее неприятного. Герметизация в машине была отличная.
На дне фургона валялись сморщенные, побуревшие лепестки роз, была рассыпана земля, а кое-где на обшивке темнели весьма подозрительные пятна. Из-под бокового сиденья выглядывали рукоятки двух лопат.
— Прошу непременно отметить, — произнес Куренной, оборачиваясь к одному из помощников. — Обшивка салона в бурых пятнах, похожих на кровь. На штыках лопат и на полу следы земли. Необходимо в срочном порядке произвести анализ того и другого. Не забудьте также про отпечатки пальцев на лопатах…
Артур Боровский, не отличавшийся до сих пор особой активностью, вдруг преобразился. Он по-прежнему оставался бледен, но вдруг сделался лихорадочно суетлив и разговорчив. Он резко шагнул к следователю и почти выкрикнул:
— Я ни при чем! Меня заставили! И вообще, я не убивал! Убивал Чек, а я сидел за рулем, понятно?
— Кого убивал Чекасин? — жестко спросил Куренной.
— Крота! — захлебываясь, выкрикнул Артур. — Кротова то есть. А потом мы закопали его на сосновском кладбище… Но теперь я делаю чистосердечное признание, понятно?