Утро. Солнце взошло над столицей, В стеклах зданий сверкнуло огнём… Облака цвета спелой пшеницы Тихо-тихо плывут над Кремлём. Солнце светит, смеётся, играет, Флюгерами на башнях блестит И лучами своими ласкает Мавзолея холодный гранит. Ветер дунул и флагом полощет Над дворцом за кремлёвской стеной… Величавая Красная площадь! Всё здесь дышит седой стариной: Башни, стены, соборные главы, Окруженные стаями птиц, У Кремля древний храм величавый, В башнях – узкие щели бойниц. А над башнями в небе лазурном Пятикрылые звёзды блестят: Свет
струится по граням пурпурным, Как но камням реки водопад. В свете солнца сверкают рубины, Словно жидкие капли огня… Нет прекрасней старинной картины В озарении нового дня.
1954 г.
Тюмень
Март
При первом дыхании тёплой весны На север умчались метели, Над лесом рассеялись зимние сны, Снега на полях потемнели. Уж с юга весенние ветры спешат, И небо от туч стало чистым… И скоро уж, скоро скворцы прилетят — Чудесной весны фанфаристы.
1954 г.
Тюмень
Домой!
Поезд за вихрями мчится в погоню, Постук колёсный слился в мерный гул. Нет, не сидится мне в душном вагоне: Вышел я в тамбур и дверь распахнул. Ветры весёлые, ветры шальные Свежей струёй мне ударили в грудь. Ой вы блестящие нити стальные, Струны звучащие – рельсовый путь! Мимо плывут и плывут километры — Склоны, поросшие кедром, сосной. Дуют навстречу знакомые ветры С запахом дыма и хвои лесной. Утро туманною дымкой одело Светло-лиловую цепь дальних гор. Небо зарёй уж над ней заалело, Солнце встаёт, освещая простор. В солнечном свете блестит, золотится Тусклая бронза сосновых стволов. Поезд же мчится, всё мчится и мчится, Ветер шумит – поёт песню без слов. Там за горами раскинулся город, С ним я о родине мысли связал. День промелькнёт, солнце сядет за горы, Вновь и увижу знакомый вокзал. Ой вы блестящие нити стальные, Рельсовый путь, словно струны, прямой. Ветры таёжные, ветры родные Песню поют мне… Я еду домой!
1954 г.
Тюмень
Летний вечер
Сосны и ели пиками чёрными Врезались в алое пламя заката. Вьётся туман над лугами просторными, Поздняя птица промчалась куда-то. Ветер повеял – багряными красками Вспыхнули блики в пруду у плотины… Полузабытыми детскими сказками Веет от этой вечерней картины. Детство прошло, в сказки больше не верим мы. Мысли мои в жизнь, не в сказку заброшены, Но погляжу я на небо вечернее - Кажется: сбудется что-то хорошее. Кончился день. Ночь уже недалёкая Сумраком землю окутала с ласкою. Быстро темнеет и небо высокое… Гаснет заря недосказанной сказкою.
Конец 1955 или весна 1956 г.
Тюмень
Весна
Сегодня день безоблачен и светел. Звенит капель, буравя талый снег. И гнёт деревья первый тёплый ветер, Чтоб не стояли в зимнем полусне. В нём столько сил и юного стремленья! Он, как мальчишка, полон озорства. Он всем шумит, что скоро лёгкой тенью Покроет землю первая листва. Потом темней и гуще станут тени. Листва крупнее станет и взрослей. Наступит май в цветении сирени, За ним июнь – в цветенье тополей. А мы, друзья, последний свой экзамен Пойдём сдавать в один из этих дней. Нас жизнь зовет, раскинув перед нами Широкий круг неведомых путей. Мы разойдемся этими путями. Их много так – у каждого свои… И очень грустно расставаться с вами, Друзья мои, товарищи мои. Но дни идут один другого краше, И парта нам становится тесна — Идёт весна – весна всей жизни нашей И школьных дней последняя весна.
В марте 1956 года, заканчивая десятый, выпускной класс школы, я написал стихотворение, которое отнёс в газету "Тюменский комсомолец". Его там снисходительно приняли, слегка почеркав и сократив. И напечатали в номере за 25 марта.
К сожалению, ни полный текст стихов, ни газета с этой публикацией у меня не сохранились. Лишь недавно, летом 2005 года, моя старшая сестра, Людмила Петровна (она живет под Москвой, в Дубне), разбирая свои бумаги, нашла старый газетный номер, а также полный текст стихотворения, переписанный заботливой маминой рукой. Так, благодаря маме и сестре, стихотворение "Весна" почти через полвека вернулось к автору. А то ведь даже в книжках оно раньше печаталось в сокращенном и восстановленном по памяти варианте…
Впрочем, и напечатанным в урезанном газетном варианте стихам я тогда, в марте пятьдесят шестого, очень радовался. Это была моя первая в жизни настоящая литературная публикация. Даже гонорар получил – двадцать пять рублей. Этого хватило, чтобы выкупить в магазине "Подписные издания" два очередных тома Жюля Верна, и остался еще рубль – на два автобусных билета…
***
Золотит заснеженные ели Солнца луч, искрящийся, горящий… Даже злые зимние метели Не могли прорваться в эту чащу. Но туда, где не найдёшь тропинки, Где деревья стынут в зимнем сне, Чуть заметной снежною ложбинкой Проложило солнце луч весне. И теперь везде её дыханье: В ярком солнце, в каждом новом звуке, В неспокойном веток колыханье, Тех, что к солнцу тянутся, как руки. А на этой маленькой поляне, Где, казалось бы, не таял снег ни разу, Скоро свежей зеленью проглянет, Расцветёт подснежник синеглазый. И на мир доверчиво, открыто Взглянет он, от солнца не зажмурясь, А зима уйдёт, ворча сердито, Далеко уйдёт, угрюмо хмурясь.
Апрель 1956 г.
Тюмень
Ободренный успехом предыдущего стихотворения, (про весну и экзамены), я отнёс эти стихи в "Тюменский комсомолец". Сохранился листок с беспощадной – красным карандашом – редакторской правкой: половину вычеркнуть, некоторые слова заменить. Обиженный столь "школьным" подходом к своему творчеству, я не стал ничего изменять, и печатать эти стихи больше не пытался.
***
Я помню всё… Был тихий вечер мая; Речной обрыв стеной спускался вниз. По самой кромке, скорость не снимая, Летел мальчишка-велосипедист. Он захотел быстрее разогнаться, Чуть-чуть рискнуть, наверное, хотел; Ведь если человеку лет тринадцать, Он иногда бывает очень смел. Но сердце вдруг зашлось в тревожной пляске - Была дорожка ровная пуста, И он не знал, что женщина с коляской Ему навстречу шла из-за куста. Я помню всё: и этот алый вечер, И дикий страх у женщины в глазах, И, как последний крик смертельной встречи, Железный визг в ненужных тормозах. Как в быстрых кадрах кинопередвижки Мелькнуло всё. Остался лишь вопрос: Кто он, лишь чудом спасшийся мальчишка, В последний миг свернувший под откос?
Май 1956 г.
Тюмень
Судя по всему, это мои последние школьные стихи. Листок с ними был вложен в синюю тетрадь, там и хранился с 56 года. Помню, что я носил это стихотворение в "Тюменский комсомолец", но девица-литсотрудник его раскритиковала (как и мои друзья Валерий Федюкин и Юра Рудзевич). Однако же рекомендацию для поступления на журфак сотрудница газеты мне выхлопотала. С ней (с рекомендацией) я и поехал вскоре Свердловск. И далее – стихи студенческих лет…
Тучки
Вижу в белом цвете Рощи и сады я, В них весна бесшумно Бродит по траве. Бродят в небе тучки - Лошади гнедые, Выкрасило солнце их В золотистый цвет. Тучки мои, кони, Высоко живёте, Не бродила ль здесь под вами Девушка одна? Только где видать вам, Только как сказать вам, Если сам не знаю я, Где и кто она. Нашептал о ней мне Ветерок весенний, С той поры спокойно Не жил я и дня… Всё равно найду я Девушку такую, Чтоб была на целом свете Лучшей для меня. Не боюсь тревоги, Не боюсь беды я, Пусть лежит дорога В мире не одна… Кони мои, кони, Коники гнедые! И куда вас, тучки-кони, Ветер разогнал?