Синий мир
Шрифт:
– Вот и конец моей истории, – произнес Трэвис, изящным движением возвращая «кольт» в кобуру. Теплый ствол приятно согревал бедро через джинсы.
– Странный, очень странный священник. Придется с ним что-то делать, не так ли? Ведь она – моя суженая.
Он неторопливо пошел задувать свечи. Но прежде чем погасла последняя, подошел к своему спальному мешку, усыпанному упаковками из-под гамбургеров, и вынул из него моток веревки. Потом погасла последняя свеча. Освещая себе
Глава 23
Зазвонил телефон. Джон чуть не упал с кровати, торопясь снять трубку:
– Алло!
– Привет.
Чей это голос? Джон ждал услышать Хосса Тигартена…
– Это Ланкастер? Отец Джон Ланкастер?
– Да. С кем я говорю? – Дождь по-прежнему стучал в окно.
– С тем, кто хочет вас видеть.
Джон бросил взгляд на свои часы, лежащие на маленькой прикроватной тумбочке. Без трех минут два. Глухая ночь.
– Немного рановато для шуток, вы так не считаете?
– Это не шутки. И время самое подходящее. У меня есть для вас сообщение от вашей знакомой.
– Моей?… – Сердце замерло. – Кто это говорит?
– Я могу привезти вам это сообщение, если пожелаете.
– Прочитайте его мне!
– Нет, этого я не могу. – По голосу можно было подумать, что человек улыбается. – Нет, сэр. Назовите место, где мы могли бы встретиться… скажем, минут через десять.
– В храме, – ответил Джон. – Но в чем дело?
– В храме, – повторил мужчина. – Мне это нравится. Убежище. Скажите, вы католик?
– Разумеется.
– У вас, католиков, существует, э-э… такая маленькая будка типа шкафа, да? Вы садитесь там и слушаете, как люди рассказывают вам обо всем, что они сделали дурного, да?
– Да, конфессионал.
– И вы не видите лиц этих людей, верно? Получается, будто один ящик разговаривает с другим.
– Грубо говоря – да.
– Вот там я и хочу, чтобы вы меня ждали.
– Что? – нахмурил брови Джон.
– В вашем ящике. Через десять минут. Это будет… два часа семь минут. Нет. Два ноль восемь. Оставьте входную дверь открытой. Я войду и сяду в свой ящик. Вам этого будет не видно, верно?
– Да, – настороженно подтвердил Джон, почувствовав, как по коже побежали мурашки.
– Отлично. Все просто как апельсин. Вы будете там, и я тоже. Впрочем, один момент. Давайте договоримся сейчас же: то, что я вам сказал, должно остаться между нами. Никого лишнего не должно быть, понятно?
– Я…
– Если появится кто-то еще, вы меня не увидите. И не узнаете, что хотела передать вам ваша подруга с замечательными длинными черными волосами из квартиры номер шесть. Вы должны там быть один. –
Первым импульсом Джона было позвонить в полицию. Но зачем? Кто-то хочет прийти на исповедь. Может, время выбрано не самое подходящее, но… А кроме того, Джон хотел узнать, что же собирается сообщить ему этот мужчина. Он дрожал как осиновый лист. Если это действительно послание от Дебби, вдруг она выяснила, кто он есть на самом деле? О Боже… Неужели Тигартен проболтался?
Загадочно. Загадочно.
Джон торопливо натянул джинсы. Черный сюртук с жестким белым воротником лежал под рукой. Он быстро накинул его и застегнулся на все пуговицы. Потом достал из платяного шкафа толстый бежевый кардиган. Надел кроссовки на босу ногу и поспешил в храм.
Он проверил двери. Они так и остались незапертыми. В помещении храма царил полумрак, почти все лампы были выключены в целях экономии, и он решил оставить все как есть. Посмотрел на часы. Почти вовремя. Дикая нелепость, конечно, но надо до конца выяснить, в чем дело. Он прошел к конфессионалу, сел на бархатную скамью, приготовившись ждать.
Два ноль восемь.
Два ноль девять.
Два десять.
С каждой секундой Джон все больше начинал чувствовать себя полным дураком.
Два одиннадцать Два двенадцать.
Он услышал, как тихо скрипнули после осторожно открываемой входной двери. Сердце гулко забилось. Он выпрямился и положил руку на задвижку.
– В которой вы, святой отец? – послышался мужской голос.
– В этой, слева от вас. – Щелкнув задвижкой, он уже собрался было выглянуть, но голос резко предупредил его:
– Оставайтесь на месте. Я должен сказать вам нечто весьма важное.
Джон сгорал от желания приоткрыть дверцу, тем не менее остался на месте, прислушиваясь к приближающимся четким звукам каблуков по мраморному полу. Не приходилось ли ему раньше слышать эти звуки где-то в другом месте?
Шаги стихли.
– Вы там удобно устроились, отец?
– Заходите. Давайте приступим, – ответил Джон – . Нервы уже были натянуты как струна. – Что вы хотите сказать мне?
– Я хочу исповедоваться, – произнес мужчина. Джон услышал, как тот вошел с противоположной стороны.
– Послушайте. Время позднее. Ближе к делу, хорошо?
Чем это пахнет? Странный, едкий запах…
– Мне все известно про вашу приятельницу, отец. Мне рассказал большой жирный сыщик. – Мужчина, очевидно, присел на корточки, потому что Джон, несмотря на слабое освещение, увидел в окошке тонкие бледные губы.
Запах паленого, наконец сообразил Джон.
– Что это значит?