Синий мопс счастья
Шрифт:
– Можете передохнуть минуту, и поедем дальше.
– К вопросу о том, что речь выдает происхождение человека, – вдруг сказал Котов, – я принес с собой кассету, которая должна проиллюстрировать мой рассказ.
– Приготовь запись, – велела я Карине.
– Какую?
– Ту, что дал гость!
– Он мне ничего не показывал, – затрясла головой Кара с той стороны стекла, – влетаешь через двадцать секунд, прямо на хвосте рекламы.
– Без иллюстрации разговор бессмыслен, – начал «звездить» Котов.
– Где кассета? – нервно спросила я.
– У меня в сумке.
– Где кассета? – влезла с вопросом Карина.
– У
– Не стану говорить без записи, – капризничал Иван Петрович.
Я хмыкнула. Теперь меня так просто не напугать, не первый раз в эфире. Откажется болтать, отсеку его микрофон и стану играть со слушателями в вопросы и ответы. Эка сложность.
Но тут Кара закивала, и я с облегчением сказала:
– Сейчас мы послушаем специально сделанную запись, а потом Иван Петрович прокомментирует нам текст.
– Хто там? – раздался смутно знакомый голос. – Чаво дергаешь! На время глянь! Народ спит ищо, срання явилася!
– Полдень на дворе, – ответил тоненький дискант.
– И чаво? Пшла отсюда.
– Вы Марийка?
– И чаво?
– Марийка?
– Ну.
– Ваша свекровь, Маша, дома?
– Не.
– А Павлик?
– Хто ты якая…
Иван Петрович уставился на меня, я на него. И где я слышала этот диалог?
Гость отвернулся от микрофона и шепнул:
– Это не моя запись, вы с кем-то беседуете, но я могу прокомментировать ваш разговор! Интересный материал.
Тут только до меня, как до жирафа, дошла суть происходящего. В эфире сейчас звучит запись моего разговора с Марийкой, невесткой соседки Маши. Не надеясь на свою память, я записываю «показания». Аппаратом пользуюсь допотопным, взяла его у Кирюшки. Мальчику подарили современный диктофон, крохотный, плоский, вот он и решил выбросить старый агрегат, в который следует вставлять кассету обычного формата, а не микропленку.
Сама виновата, повторила машинально за гостем «кассета в моей сумке», вот Кара ее и нашла в указанном месте!
Я быстро подняла над головой скрещенные руки. Звук стих.
– Ну что я могу сказать по поводу услышанного материала? – хитро прищурился Котов. – Работники радио решили меня поймать, но не так прост профессор, как выглядит. Думаю, голос ведущей узнали все. Судя по ее речи, девушка – коренная москвичка, имеет высшее образование, происходит из интеллигентной семьи, много читает и скорей всего хорошо играет на музыкальном инструменте, вот только не скажу на каком. Так?
– Вы просто Шерлок Холмс! – восхитилась я. – Абсолютно верно и про родителей, и про чтение, и про музыку. Я училась в консерватории по классу арфы. Но как вы об этом узнали?
– Речь вас выдала, – хохотнул Иван Петрович.
– Объясните.
– Сначала давайте с вашей собеседницей разберемся, – погрозил пальцем Котов, – думали, не пойму, ан нет. Разговаривали вы с девушкой, молодой, москвичкой, скорей всего студенткой, имеющей определенные актерские способности и некое музыкальное образование. Она тоже происходит из интеллигентной семьи, много читает, может, даже пробует писать.
Я рассмеялась:
– Пальцем в небо попали. Насколько вы угадали со мной, настолько попали впросак во втором случае! Общалась с девочкой, приехавшей из Молдавии, из глухого села. Родителей у нее вроде нет, и я очень сомневаюсь, что они умели читать. Бедняжка торговала у метро капустой, голодала, спала в подвале, но потом, как в сказке, случилось чудо. К лотку подошел принц, увидел красавицу, полюбил ее и взял замуж. У Марийки нет никакого образования, она никогда не училась в институте, и очень сомнительно, что девочка у себя дома посещала музыкальные занятия!
– По сути сделанного вами заявления могу ответить, – отрезал Иван Петрович, – настоящего специалиста, такого, как я, обмануть невозможно. Молдаване не «хекают» и не «гекают». Эта Марийка очень неумело подделывается под малограмотную хохлушку. Украинские слова, которыми она обильно пересыпает свою речь, звучат ужасно, произношение у девушки абсолютно неправильное. Она пытается исполнять роль украинки.
– Молдаванки, – я попыталась настоять на своем.
– Это просто смешно, – взвился профессор, – где же ее родной язык? Уж поверьте мне, человеку, который всю свою немаленькую жизнь отдал изучению диалектов. Ваша Марийка не произнесла ни одного правильного выражения! Девица насмотрелась по телевизору на Верку Сердючку и теперь весьма неумело копирует артиста. Согласен, большинство окружающих, услыхав «хто», «шо» и «якая», мгновенно примут девицу за приезжую из ближнего зарубежья, но только не я. Настаиваю на своем: услышанный диалог вели две москвички, имеющие в карманах дипломы о высшем образовании или учащиеся в институте. Извините, но разыграть меня вам не удалось, слишком плохая инсценировка.
Глава 13
Избавившись от Ивана Петровича и отбившись от желающей непременно меня расцеловать Карины, я галопом сбегала в буфет, залпом выпила чашечку отвратительного пойла под названием «кофе по-восточному» и примчалась назад, в студию «Бум».
– Хай, – крикнула режиссер Нина, устраиваясь за пультом, – сегодня мы в паре.
– Классно, – кивнула я, – дай на последней минуте музыку в ушки.
– Хочешь Шнура? – хихикнула Нина.
– Хоть звон будильника, – ухмыльнулась я, – лишь бы конец не проспать.
– Ну крутая стала, – Ниночка принялась трясти растопыренными пальцами, – и не испугать ничем. Гости будут?
– Нет, сегодня «Розыгрыш».
– Дурацкая затея, – скривилась Нина.
– Начальству нравится, – ответила я и потянулась за наушниками.
Некоторое время назад умные головы, просчитывающие стратегию «Бум», придумали новую забаву, программу «Розыгрыш». В студию звонят слушатели, желающие подшутить над родными или знакомыми. Мое дело, быстро сориентировавшись, подыграть слушателю, который, затаив дыхание и ничем не выдавая своего присутствия в эфире, слушает беседу между диджеем и «жертвой». Совсем уж глупые и грубые шутки мы не озвучиваем, предлагаем свой вариант. Но очень часто собеседники сообщают смешные вещи, и, когда я торжественно говорю: «Стоп. Розыгрыш, вы были в прямом эфире радио «Бум», – от смеха погибают все. Пару раз я сама принималась хихикать, чего, конечно, делать не должна. Вести такую игру диджею, с одной стороны, легко, потому что у него есть помощник, слушатель, замутивший историю, с другой стороны, очень часто возникают всякие казусы, порой требуется проявить смекалку и находчивость. На крайний случай имеется особый знак. Если я подниму руку с опущенным вниз большим пальцем, режиссер моментально «отсечет» собеседника. Но до сих пор я ни разу не прибегала к экстремальным мерам.