Синий мопс счастья
Шрифт:
– О чем вы? – изумился Виталий.
– Ты дал Римме отравленные пакеты сока и велел подложить их Кириллу. А когда девушка выполнила поручение, убил ее. Думаю, Римма принялась тебя шантажировать. Сначала потребовала денег, ты испугался и отстегнул очень большую, по ее понятиям, сумму, решил по наивности, что девица отстанет. Не учел, дружочек, ее психологию, хоть и учишься в соответствующем вузе. Аппетиты шантажиста лишь возрастают от получения мзды. Что она возжелала потом? Еще кучу долларов? Или потребовала жениться на ней? Думаешь, свидетелей не найти? Миленький, ты убил Римму в бараке, вокруг
– Нет, вы и впрямь сумасшедшая, – протянул Виталий, – на всю башку долбанутая. Какой сок? Какой Кирилл? Что я Римме давал? Не знаю ничего. Римку-то как следует не разглядел. Алка ее притащила, я домой привел, иначе самому бы пришлось с псами по улице прыгать. И все! Да, она пыталась со мной амуры завести, только напрасно. Она дворняжка. Не в моем духе цветок, еще и дура…
Чем дольше я слушала Виталия, тем яснее понимала: студент не обманывает, он и впрямь ничего не знает о произошедшем.
– Кто, по-твоему, мог предложить Римме деньги за подсунутый завтрак?
– Да откуда мне знать! – взвыл юноша. – Ничего общего у нас не было! Вообще! Она прислуга, я хозяин! Сделала работу, получила деньги, пшла вон! Вот вы станете дружить с домработницей?
– Мы сами убираем квартиру, готовим обед и гуляем с собаками.
– Нищета богатого не поймет, – резюмировал студент.
Я снова ощутила гигантское желание сбить с поганца спесь.
– Уважаемый Виталий Борисович, вы пока единственный, кто мог Римму заставить…
– Поговорите с Алкой Свириденко, – перебил меня наглец, – я их часто в институте видел, по коридорам шныряли вместе.
– Алла?
– И Римма, – гаркнул Витя. – Каждый раз недоумевал: с какой стати ей по академии бродить! Потом узнал, что она к Алке таскается. Вот со Свириденко и болтайте, а от меня отвяньте! На компе поклясться могу: ничегошеньки про Римку не знаю, такие девки меня не интересуют.
– Давай телефон Аллы, – устало сказала я, – кстати, пока у вас новая прислуга не появилась, помоги матери с «песиками» справиться, тяжело ей их по коридорам таскать, а ты одной рукой двух миттельшнауцеров поднимешь.
– Оставьте при себе идиотские советы, – ответил грубиян, вновь подъезжая к столу, – сам разберусь, без ментовского ума. Прощайте, дверь за вашей спиной.
Больше всего мне хотелось надавать противному парню пощечин. Но, во-первых, я представилась сотрудницей милиции, следовательно, не имею права распускать руки, а во-вторых, просто элементарно не имею на это времени, до начала передачи на радио «Бум» осталось всего ничего, и, если я сейчас не понесусь со всех ног на службу, могу лишиться заработка.
Влетев в холл, расположенный между двумя студиями, я увидела режиссера Карину, которая недовольно воскликнула:
– Вы меня до инфаркта доведете!
– Почему? – тяжело дыша, спросила я и поставила на столик пакет с бутылками. – Хочешь попить? Минералку принесла.
– Офигеть прямо, – дудела свое Карина, – у «четверок» ведущий не пришел. Катастрофа!
Я посмотрела на двери в студии. Мне через час идти в правую, оттуда ведет вещание «Бум», а слева находится радиостанция, которая называется «Сорок четыре». Обе принадлежат
«Сорок четыре» имеет совсем иную направленность, основное место в его сетке занимают «бубнильные передачи», которым охотно внимают бабушки. Музыку здесь передают соответственную: народные песнопения, Людмилу Зыкину, классику, романсы.
Хитрый владелец двух полярных точек рассудил правильно: кто в наше время в основном слушает радио? Молодежь и старики, остальные работают. Правда, имеется еще масса людей в конторах, автолюбители, но нельзя же охватить всех!
– Ну ты прикинь, – жаловалась Карина, – что делать-то, а? Гость ждет, приличный человек, профессор, языки изучает. Что я ему скажу? Извиняйте, диджей запил? Ну, блин, блин, блин!
– Никогда не опаздываю, – быстро сказала я, – меня ругать не за что. Всегда являюсь за час до эфира.
Внезапно в глазах Карины загорелся огонь.
– Верно! Твой отстой через пятьдесят восемь минут пойдет. Быстро иди в «четверку»!
– С какой стати? – уперлась я.
– Лампуша, – взмолилась Карина, – выручи, всего на полчасика. Дядечка симпатичный, Иван Петрович Котов, говорит, как поет. Передача про русский язык, ее каждый раз разные люди ведут, постоянного ведущего нет. Котик, спаси! Не дай бог, до главного дойдет, вышибет меня пинком на улицу. Милая, любимая, родная! Сама на пульт сяду, подстрахую!
– Хорошо, – кивнула я, – так и быть!
– Ты мое солнышко, – взвизгнула Карина и впихнула меня в студию, – располагайся.
Я села на неудобный стул и машинально нацепила на себя «уши».
– Завтра в Москве сухая, солнечная погода, – раздался спокойно-равнодушный голос, – ветер слабый, осадков не предвидится. Днем плюс пятнадцать, по области плюс восемнадцать, ночью около десяти градусов выше нуля.
Я удивилась безмерно. На дворе осень, холодная, слякотная, дождливая. Сегодня, например, с неба сыпалось нечто, больше всего похожее на мелкую крупу саго. Такие беленькие, крохотные, ледяные катышки. И не снег, и не дождь, нечто непонятное, мерзкое. Оказавшись на асфальте, градины мигом раскисают и трансформируются в грязь. О каких восемнадцати градусах тепла может идти речь?
Но времени на недоумение не осталось. В студию вошел пожилой дядечка, Иван Петрович Котов. Я привычно поправила микрофон и начала:
– Добрый вечер, дорогие радиослушатели!
Только бы не забыться и не начать по привычке выдавать в эфир лексику радио «Бум». «Эй, хай, кексы, у меня лососевый шнурок с погонялкой Котов у визжальника».
Первые десять минут протекли волшебно. Иван Петрович четким, ясным «преподавательским» голосом рассказал много интересного. Потом я воткнула рекламу и улыбнулась гостю: