Синий олень. Трилогия
Шрифт:
Вскоре, однако, разговор вновь оживился. Из кухни вдруг потянуло пряным ароматом тушеного мяса, и Злата Евгеньевна, очнувшись, бросила быстрый взгляд на мать Вали Синицыной. Стараясь никого не беспокоить, обе женщины поспешно выбрались из-за стола и устремились на кухню. Сергей подумал, что если уж звонить Вале, то удобней всего сделать это сейчас, пока все заняты вином и салатами. Он осторожно поднялся и, выйдя в прихожую, застыл в нерешительности, положа руку на телефонную трубку.
– У вас дверь что, не закрывается? – бодро рявкнул
На пороге распахнутой двери стоял коренастый круглоголовый генерал, а позади него топтался курносый мужчина в штатском с огромным букетом цветов.
– Да-да, заходите, пожалуйста, – Сергей в растерянности покосился на увешанную орденами грудь генерала и невольно задержал взгляд на Звезде Героя.
– Сынок Петра и Златушки? – генерал встряхнул руку Сергея и подмигнул своему товарищу: – Похож ведь, что скажешь, Митяй? Вылитый Муромцев! Как зовут?
– Сергеем. Но я не…
Гость, не слушая, добродушно отмахнулся от лепета стоявшего перед ним смущенного молодого человека. Судя по багровому лицу генерала и исходившему от него резкому запаху перегара, он уже начал – и довольно давно – отмечать день Победы.
– Ладно-ладно, зови папку с мамкой.
– Царенко? – в дверях кухни, с испуганным лицом прижимая к груди полотенце, застыла Злата Евгеньевна.
– Принимай гостей, Злата, – генерал бесцеремонно отобрал у топтавшегося позади него товарища букет, вложил цветы в руки неподвижно стоявшей женщины и, обняв ее, троекратно облобызал. Из-за его плеча застенчиво выглянул мужчина в штатском.
– Здравствуй, Злата, с праздником тебя.
– Здравствуй, Митенька, – она осторожно высвободилась из объятий Царенко, аккуратно положила букет на тумбочку и, глядя куда-то в сторону, спросила: – А Валя Павлюк где же?
– Передает свои пожелания, хотел приехать, но после парада рана у него на ноге разболелась, пришлось отменить, – гулко грохоча на весь дом, объявил генерал и, обернувшись, увидел вышедшего в прихожую Петра Эрнестовича. – А, Муромцев! Ну, встречай командира, военврач второго ранга.
Он бодро встряхнул и энергично потряс неподвижно висевшую вдоль туловища руку Муромцева, которую тот, казалось, не собирался ему подавать.
– Ой, здравствуйте! – мать Вали Синицыной вышла из кухни, держа на вытянутых руках чугунок с тушеным мясом, и с уважением уставилась на Звезду Героя Советского Союза, поблескивающую на груди генерала.
– Здравия желаю, хозяюшка! – генерал по-свойски подмигнул ей, бесцеремонно принюхался и одобрительно потер руки: – М-м-м! Мы, кажется, как раз вовремя, чуешь, Митька?
Не дожидаясь приглашения, он шагнул в сторону гостиной, безошибочно определив по звуку доносившихся оттуда голосов, что именно там находятся гости.
– Здравствуй, Митька, я очень рад тебя видеть, – крепко обняв мужчину в штатском, негромко сказал
– Извини, Петька, я говорил Царенко, что, может, не стоит… Но он…
– Все в порядке, пойдем к гостям.
Генерал Царенко, войдя в гостиную, вытянулся, щелкнул сапогами и громогласно произнес, чеканя слова:
– Здравия желаю, товарищи, разрешите представиться: генерал-лейтенант в отставке Царенко Игорь Иванович. Во время войны командовал батальоном, а при этом батальоне находилось подразделение медицинской службы, где служили капитан Петр Муромцев и медсестра Злата Волошина. Со мной прибыл также лейтенант запаса Дмитрий Векшин, прошу любить и жаловать.
Гости при виде орденов, на миг в восхищении смолкли, а потом дружно задвигались в поисках места для вновь прибывших. Однако генерал был не из тех, кто ждет, пока его усадят, – он без всяких церемоний опустился на свободный стул, приготовленный хитрой Адой Эрнестовной для Вали Синицыной и указал Векшину на место Сергея:
– Присаживайся, Митяй.
– Садись на мое место, Сережа, – торопливо и тихо проговорила Злата Евгеньевна, указывая на свой стул, – все равно, мне некогда сидеть – нужно будет постоянно выходить на кухню.
Сергей хотел было возразить, но неожиданно ему показалось, что в голосе невестки звучит явное облегчение. У него даже шевельнулась мысль: «Ей не хочется сидеть с ним за одним столом. Или, может быть, мне это померещилось?».
Совершенно очевидно было, что Царенко по складу характера не тот человек, которого волнует настроение окружающих, и замешательства хозяев он даже не заметил. Или сделал вид, что не заметил? Окинув насмешливым взглядом Петра Эрнестовича, спокойно опустившегося на свое прежнее место за столом – как раз напротив новых гостей, – генерал сказал, перекрыв мощью своего голоса разговоры присутствующих:
– Время-то как идет, товарищ военврач второго ранга, а? Важным, смотрю, стал – профессор!
– Что поделаешь, ты тоже, вон, из майоров до генерала дослужился, – прищурив глаза, негромко ответил Муромцев.
– Минуточку внимания, товарищи! – крикнул с другого конца стола уже раскрасневшийся после двух стопок водки Камышев, икнул и постучал о стол вилкой. – Я посчитал, что здесь целых пять профессоров и всего лишь один генерал. Прошу предоставить слово товарищу генералу, иначе это будет просто политически неверно.
– Угомонись, Андрюша, закусывай, пожалуйста, – со вздохом попыталась утихомирить его жена. – Люди только вошли, дай им хоть оглядеться, отдохнуть с дороги.
– Отдыхать в могиле будем, – поднимаясь, возразил Царенко, – а сейчас у меня есть, что сказать. Тем более что мы с товарищем ненадолго – через два часа в Смольном начинается праздничное заседание горкома партии, на которое мы приглашены, – обведя взглядом мгновенно притихших гостей, он сказал выразительно и четко: – За победу, товарищи, она нам всем нелегко досталась!