Синий олень. Трилогия
Шрифт:
Злата Евгеньевна вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь, а Петр Эрнестович вытащил из чемодана привезенные из Берлина тезисы докладов и начал их просматривать, но неожиданно стукнул кулаком по столу и гневно произнес:
– Скотина, сволочь! – а потом начал ходить по кабинету.
Сергей не знал, кто такой этот Царенко, и почему упоминание о нем так расстроило брата, но решил, что усугублять это расстройство еще и своим нескромным присутствием за перегородкой не стоит. Лучше всего улизнуть из комнаты незамеченным, прокрасться в прихожую и там изо всех сил хлопнуть дверью. Брат с невесткой, разумеется, выглянут на стук, а он, Сергей, прямо
План был хорош, и Сергею действительно удалось совершенно беззвучно добраться от кровати до двери. Он крался с тапочками в руках, аккуратно ступая на паркетные половицы, и с гордостью думал:
«А что, я, может быть, прирожденный ниндзя! Пожалуй, у самого Чингачгука Большого Змея не могло бы получиться лучше!»
Увы, многие гениальные проекты, как правило, проваливались из-за ничтожных мелочей. То же самое произошло и в этом случае – нога Сергея зацепилась за лямку его дорожной сумки, брошенной накануне у двери Адой Эрнестовной, и Петр Эрнестович, услышав грохот падения за стеной, немедленно устремился в комнату младшего брата.
– Сережа?! Ты?! Ты… ты дома?!
Лицо его побагровело от смущения, но Сергей сделал вид, что весь поглощен изучением своей ушибленной коленки.
– Черт, споткнулся о сумку, надо же! Ты уже дома Петька? А когда ты приехал? Я даже не слышал, – он поглядел на Петра Эрнестовича невинным до идиотизма взглядом. Тот смущенно кашлянул:
– Я? Гм… Недавно. А ты…
– А я вчера вечером прилетел, понимаешь, а дома никого, – начал пространно и вдохновенно рассказывать Сергей. – Решил сразу завалиться спать – честно говоря, в последние дни мне нездоровилось. Часов в пять утра печень разболелась до чертиков! Я принял таблетки и решил выйти на улицу, немного пройтись – при ходьбе боль не такая сильная, – для пущей достоверности он взялся за правый бок и слегка поморщился, а потом озабоченно спросил: – А Злата уже вернулась с дежурства? Она знает, что ты приехал?
– Гм… да, – Петр Эрнестович перевел дух, но потом вновь встревожился: – Когда у тебя начались боли? Был приступ? Из-за этого ты вернулся?
– Пару дней назад. Короче, я убедился, что отдых дикарем не для меня. Да, представь себе – доктор, который меня лечил, оказался бывшим папиным учеником. Фамилию я, конечно, не помню, но милейший человек. Ладно, все уже прошло, не волнуйся. И еще… еще я убедился, что ты был прав.
– Прав? В чем? – с недоумением переспросил Муромцев-старший.
– В том, что нужно шевелить мозгами. Короче, к лешему всех! – они взглянули друг другу в глаза, и Сергей, шагнув к брату, положил руки ему на плечи. – Петька, мы же сто лет с тобой не виделись, дай, хоть я тебя обниму!
Петр Эрнестович слегка отстранил его и оглядел пристальным взглядом медика.
– Ну, прошло у тебя далеко не все – склеры желтоваты. Как у тебя с планами на ближайшее будущее?
– Я же сказал, что все к лешему. Нет никаких планов. Денег тоже.
– Не в деньгах счастье, а в их наличии, поэтому можешь в понедельник получить в кассе свои отпускные – тебе уже начислили. Я думаю, что неплохо было бы тебе сейчас съездить в санаторий и попить водички.
– Как скажешь, так и сделаю, – кротко ответил Сергей, виновато опуская глаза. – Я человек маленький, но послушный.
В слегка прищуренных глазах Петра Эрнестовича мелькнула веселая усмешка.
– Да-да, твое послушание нам всем хорошо известно, – он задумался, свел брови и потер переносицу, размышляя вслух: – Надо подумать, как лучше сорганизовать тебя с путевкой – ты так поспешно собрался в отпуск. Попробую позвонить в Москву и связаться с Горюновым – у него есть возможность выйти на ВЦСПС.
– Не надо, – торопливо прервал его Сергей, – позвони этой… ну, которая из месткома. У них там всегда бывают «горящие» путевки.
Старший брат удивленно вскинул брови:
– Я, конечно, сегодня же позвоню Варваре Терентьевне, но боюсь, что в данную минуту ни в Кисловодск, ни в Железноводск путевок нет, а в другое место ты ведь ехать не можешь, ты у нас сибарит, – последние слова он сказал ироническим тоном с носовым французским прононсом. Сергей кротко и без всякой обиды возразил:
– Что ты, Петя, я могу ехать куда угодно, я очень непривередлив.
Петр Эрнестович в ответ лишь скептически хмыкнул и пожал плечами.
Послание 13.
Всем, всем, всем! Процесс освоения Белковых Материков в основном завершен, все Носители Разума, прибывающие на планету, немедленно расселяются нами, получая все необходимое для жизнеобеспечения.
Среди ранее прибывших уже сменилось 100 865 поколений, представители которых не знали жизни вне естественных Белковых Материков нашей Планеты. Для тех, кто еще не нашел себе пристанища в космосе, повторяем наше приглашение прибыть к нам – нам нужны толковые труженики, готовые бескорыстно работать ради общего блага, поскольку поведение аборигенов, заселяющих Белковые Материки, окончательно убедило нас в том, что они полностью лишены способности мыслить.
Недавно Высшим Советом Разума принят закон, позволяющий расправляться – вплоть до полного уничтожения – с коренными жителями планеты, которые приносят вред Белковым Материкам. До сих пор, к сожалению, разрешалось уничтожать лишь мелких агрессоров в белковой оболочке – лишенные собственного синтезирующего аппарата, они так и норовят проникнуть в высокоорганизованную материю, чтобы начать себя воспроизводить.
Мы полностью одобряем принятый закон и даже испытываем легкое презрение, думая о наших сентиментальных предках – им претило, видите ли, убийство себе подобных! Это они-то, эти твари, подобны нам, Носителям Разума?! Ведь никто из них даже не утруждает себя заботой о состоянии Материка, который служит им пристанищем!
Жадные и ленивые, эти дикари желают получать пищу без каких-либо усилий. Они заселяют ткани, где происходит переработка и всасывание питательных веществ, а многие даже не брезгуют селиться в продуктах распада, которые мудрая белковая система регулярно выбрасывает наружу. Хотя эти еще ладно, эти еще пусть существуют – они хоть приживаются в определенных районах и даже в какой-то мере, хоть и неосознанно, способствуют процессам жизнедеятельности системы. Однако ведь встречаются абсолютно неразвитые группы аборигенов, бессмысленность их действий просто потрясает – они не могут обитать нигде, кроме как внутри функционирующего Материка, но при этом сами же его разрушают и губят. Это на какой низшей стадии развития нужно находиться!