Синий рай
Шрифт:
— Скорее! — прошипела она. — Бежим!
Не споря, он толкнул дверь, ведущую в гараж. За спиной Энни послышался громкий окрик мистера Суонна:
— Эй, вы куда?
В гараже было темно, свет проникал только через квадратные окошки в воротах. Энни не знала, где кнопка, открывающая их, но увидела слабо светящуюся щель и толкнула ворота. В гараж ворвался свет уходящего дня.
— Бежим! — выпалила Энни, и они с Уильямом перекатились по земле, не дожидаясь, когда ворота поднимутся.
— Стойте! А ну вернитесь! — вопил им вслед Суонн.
Дождь припустил снова. Энни схватила брата за руку и потащила
— Да не убегайте вы! — кричал Суонн. — Вы заблудитесь! Я звонил вашей маме. Все в порядке. Она уже едет за вами!
— Энни… — задыхаясь, выговорил Уильям.
— Он врет, — отрезала она не останавливаясь. — Люди, которых мы сегодня видели, его дружки.
Уильям заплакал. Энни остановилась, взяла брата за узкие плечи, придвинула к себе и заглянула ему в глаза.
— Уильям, я слышала, как он говорил с ними. Они уже едут сюда за нами, потому что мы видели, как они застрелили того человека. Нельзя доверять никому, понимаешь?
Он отвернулся.
— Я просто хочу домой.
— Домой пока нельзя. Там они будут искать нас в первую очередь. Это единственное, в чем мистер Суонн не соврал.
— Тогда куда же нам идти?
Энни притянула его к себе и прошептала на ухо:
— Как можно дальше отсюда.
— Так. — Бывший лейтенант Эрик Сингер повернулся к Деннису Гонсалесу и Джиму Ньюкерку. Они сидели за дальним столиком в баре «Сэнд-Крик». — По крайней мере, теперь мы знаем, кто они такие.
Энни и Уильям Тейлоры. Ньюкерк предпочел бы не знать их имен, это придавало тому, что им предстояло сделать, слишком личный оттенок.
«Сэнд-Крик» был мрачной, обшарпанной дырой неподалеку от Катни-Бей, у старого шоссе; раньше в это заведение заворачивали по пути домой рудокопы и лесорубы. Теперь же, в половине одиннадцатого вечера, стоянка у бара была почти пуста, если не считать двух пикапов и грузовичка «Юнайтед Парсел сервис». Ньюкерку рассказывали, что негласный девиз бара «Сэнд-Крик» — «Пей, не теряя времени, — неизвестно, когда сыграешь в ящик». Он заезжал сюда пару раз вместе с товарищами по софтбольной команде. А Сингер и Гонсалес нигде и никогда не бывали.
Последние три с половиной часа они катались по шоссе и старым лесовозным просекам вокруг дома Оскара Суонна, высматривая Энни и Уильяма Тейлоров. Но так и не обнаружили их. Во внедорожнике у Сингера была полицейская рация, и они, разъезжая по лесу, слушали переговоры шерифа. Несколько раз ему звонила Моника Тейлор, говорила, что ее дети до сих пор не вернулись из школы. На ее звонки реагировали согласно инструкциям.
Ньюкерк словно окаменел и наблюдал за происходящим со стороны. Он вымотался, проголодался и перепачкался. Съездить домой ему так и не удалось. От первого же стакана пива на пустой желудок он захмелел и подлил себе еще.
— Время на исходе, — объявил Сингер. — Если детишки объявятся…
— …нам крышка, — договорил Гонсалес.
— Куда они могли деваться? — спросил Ньюкерк.
Сингер и Гонсалес молча уставились на него, как делали всегда, когда он задавал риторические вопросы.
— До завтра шериф вряд ли что-нибудь предпримет, — продолжал Сингер. — Он явно убежден, что ребята погуляют и вернутся.
Потому Сингер и велел Суонну следить за домом Тейлоров. Суонн знал, где они живут, и в случае, если дети вернутся домой, мог предупредить Сингера. Но мобильник пока молчал.
— А по-моему, они прячутся в лесу, — высказался Гонсалес.
Пока они катались по лесу, Гонсалес все повторял, что поблизости нет никакого жилья, нигде среди деревьев не заметно проблесков света. Ньюкерку это наблюдение показалось излишним, но Гонсалес и Сингер редко выбирались из своих «трофейных» особняков — настоящих лесных крепостей со спутниковым телевидением, Интернетом и мощными электрогенераторами наготове. Они даже не пытались познакомиться с соседями и наезжали в город лишь в случае крайней необходимости. Ньюкерк жил иначе. Он был женат, трое его детей учились в школе. Они с Мэгги встречались с другими родителями, ездили на футбольные и баскетбольные матчи, сдружились с некоторыми из местных жителей. Ньюкерк подозревал, что из бывших полицейских, поселившихся здесь, лишь он один по-настоящему прижился в этих краях.
— Ну и что будем делать? — спросил Гонсалес у Сингера.
— Дай подумать.
Ньюкерк наблюдал за ними. Лейтенанта он считал самым бесстрастным и опытным командиром, с какими имел дело не только в полиции, но и в армии. Однако, несмотря на видимое спокойствие, Сингер излучал почти осязаемое напряжение. Сингер был из тех, кто становится молчаливее и рассудительнее по мере того, как обостряется ситуация, как будто стремится своей сосредоточенностью проложить путь разуму сквозь хаос. Он обмозговывал положение, а затем быстро отдавал распоряжения. Но в глубине души этот человек был жестоко разочарован, и Ньюкерк во время службы в полиции Лос-Анджелеса был свидетелем, как все это начиналось.
В управлении вспыхнул скандал — незначительный, один из множества ему подобных, — и расследование поручили Сингеру. Он установил, что офицеры, замешанные в скандале, невиновны, но жаждущий сенсаций журналист так отредактировал комментарии Сингера, что тот выглядел не просто некомпетентным руководителем, но и соучастником скандала. Лейтенант пришел в ярость и потребовал, чтобы управление приняло меры. Ожидавший выхода в отставку начальник полиции, которому, как позднее выяснилось, предложили должность консультанта на том же телеканале, сделал вид, будто происходящее его не касается. После такого предательства Сингер, прежде верой и правдой служивший управлению, сделал разворот на сто восемьдесят градусов, и его молчаливая ненависть, ранее направленная против преступников и бесхребетных политиков, обратилась на его работодателей. Но о том, как он переменился, знали только близкие друзья.
Злобный сержант Гонсалес превосходил Ньюкерка физически, но именно Сингера Ньюкерк особенно боялся, хотя и был крупнее.
К своему пиву Сингер почти не притронулся. Ньюкерк и Гонсалес опустошили кувшин, и Гонзо попытался привлечь внимание бармена, подняв пустой кувшин над столом.
— Надо повернуть дело в свою пользу, — негромко проговорил Сингер. — Мы не можем полагаться на волю случая.
— Это все равно что ждать, когда вон тот козел принесет нам пива, — вставил Гонсалес.