Синий Шихан (Роман 1)
Шрифт:
Несколько раз делегация рабочих приходила в контору, требовала управляющего. Но стражники загораживали дорогу и в помещение не допускали:
– Управляющего и главного инженера нет. Уехали к хозяину. Вернутся тогда объявят окончательное решение.
Но в действительности Шпак сидел у себя дома вместе с Печенеговым. Накануне он ездил к Ивану Степанову в Шиханскую, а сейчас ждал возвращения Тараса Маркеловича, который вторично поехал уговаривать Ивана, чтобы он отменил приказ об увольнении рабочих.
Но Степанов
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
На другой день Тарас Маркелыч снова поехал к Ивану Степанову. К двенадцати часам пополудни он был уже в Шиханской.
В это же утро к Степанову чуть свет приезжал Шпак. По словам Шпака, прииску грозила беда, рабочие собираются громить продовольственные склады. Петр Эммануилович посоветовал Ивану вызвать казаков и навести там порядок. После отъезда Шпака Аришка тотчас же велела Кунте, которого брат его Мурат пристроил в работники к Степанову, пожарче натопить баню и выгнать из гуляки весь хмель.
Иван, вытянув ноги, сидел в предбаннике на скамье. Кунта стаскивал с хозяина сапоги. Уже несколько дней Иван не разувался. Засыпал он где попало, прямо в сапогах, и стащить их с пьяного не было никакой возможности. Сапоги были модные, платовские, со сборными голенищами, и очень тесные. Кунта что есть силы тянул за сапог, а Иван кряхтел и бранился.
Взглянув на управляющего, Иван нахмурился. Ему было неприятно, что Суханов застал его в таком виде. Кивнув, угрюмо спросил:
– Опять с каким-нибудь мерзавством приехали?
– Да, утешить, Иван Александрыч, покамест нечем, приехал поговорить с тобой. Рабочие своего добиваются...
– Они у меня добьются!
– зло крикнул Иван.
– Ты им скажи, что я сегодня же приеду с казаками, перепорю и разгоню всех зачинщиков! Так и передай! Я им кровь пущу!
– Ты этого не сделаешь, - возразил Суханов.
– Думаешь, церемониться буду? Хватит! А в общем, кончим об этом. Жди меня с войском...
– Опомнись! Что ты задумал?
– возмущенно заговорил Тарас Маркелович.
– Кровь пролить хочешь...
– Нужно будет, и шашки в ход пустим. Не уговаривай меня, дядя Тарас.
Дальнейшие разговоры ни к чему не привели. Иван рывком сдернул сапоги, сбросил одежду и, схватив веник, вошел в баню.
На прииск Тарас Маркелович возвратился мрачный, расстроенный. Встретив Василия, сказал:
– Наш любезный хозяин решил вызвать сюда своих станичников. На усмирение...
– А может, только грозит?
– с тревогой в голосе спросил Василий.
– Мне кажется, что его кто-то подбил на это, - в раздумье ответил Суханов.
– Соберет кучку головорезов и устроит кутерьму. Как ты полагаешь?
– Пожалуй, вы правы,
– Об этом надо, Тарас Маркелович, крепко подумать. Рабочих предупредить, чтобы ни на какие провокации не поддавались.
– Это ты верно говоришь, - кивнул Суханов.
– Но надо подумать и о другом... Ты мне как-то говорил, что дружишь со станичным писарем, в гостях у него бываешь. Вот если тебе с ним потолковать? Поможет?
– Поможет, - твердо ответил Василий.
– Садись в мой тарантас и поезжай.
– Нет, уж я лучше верхом, - отозвался Василий и спустя полчаса выехал в Шиханскую.
Увидев через окошко, что Суханов уехал, Иван позвал Кунту. Подав ему веник, спросил:
– Парить умеешь?
– Немножко знаем, - ответил Кунта. За всю свою жизнь он мылся в русской бане не больше двух-трех раз, но видел, как голые люди яростно стегают себя пучком хвороста. Однажды даже сам решил попробовать, но не выдержал, спрыгнул с полка и выбежал на улицу.
– А ну, валяй!
– приказал Иван и растянулся на мокрых, скользких досках.
Кунта старательно поплевал на руки, взял веник и принялся хлестать порозовевшую хозяйскую спину.
– Крепче! Крепче! Да пару еще поддай!
– крикнул Иван.
Кунта неумело бухнул на каменку почти полное ведро холодной воды. Раскаленные кругляши зашипели и с оглушительным треском начали лопаться. Баня наполнилась паром. Бросив веник, Кунта выскочил в предбанник, следом за ним выбежал, тяжело дыша, Иван. Плюхнувшись на скамью, спросил хриплым голосом:
– Ты чего убег?
– Больна горячо, хозяин. Глаза чуть не лопнули. Так помирать можна, покачивая головой, ответил Кунта.
– От этого не умирают, дурак. Не можешь парить, так и не берись. Ахнул воды черт те сколько, - ворчал Иван.
– Иди лучше подседлай мне коня, а я уж тут сам...
– Поедешь, хозяин?
– пристально посматривая на Ивана, спросил Кунта.
– Поеду. Ну и что?
– Кровь пускать поедешь, да?
– черные глазенки мальчика блестели, как два уголька, ярко, встревоженно.
– А ты что, боишься?
– усмехнувшись, спросил Иван.
– Зачем будешь кровь пускать? Там мой старший брат. Ему тоже пускаешь?
– Не-ет! Ну, иди, иди! Разговорился, - успокоительно сказал Иван и, подняв руку, дал ему по носу щелчка.
Кунта зажал нос рукой, поспешно натянул штанишки и выбежал из предбанника.
После его ухода Иван снова полез на полок. Парился он больше часу. Усталый, раскрасневшийся, пришел домой. Позвал жену.
– Сейчас поеду. Ты мне того...
– Куда собрался-то?
– спросила Аришка.
– На кудыкину гору... Принеси-ка лучше холодного кваса да приготовь мундир.
Иван накинул на плечи пестрый бухарский халат, подойдя к стене, снял старенькую отцовскую шашку.