Синий тарантул

Ланин Георгий

— Перерыв на минуту. Проверю собаку.

Большая овчарка, с брюхом в тёмных подпалинах, уже дышала чаще, дико вращая мутными глазами. Хвост её изредка судорожно вздрагивал и бил по траве. На вывалившемся языке виднелись красные пятна. Собака при­ходила в себя, надо было спешить.

Вернувшись в избу, Язин продолжал осмотр стола. В нём оказалось ещё два тайника. Четвёртый тайник он обнаружил около подполья, пятый — в углу под ящиком с инструментами. Нанеся всё это на бумагу, Язин и Жу­ков вышли во двор. Закрыв дверь на замок, они постави­ли на прежнее место восковую ловушку. Пёс уже стоял на расползавшихся

в стороны лапах и тупо смотрел на чу­жих людей. Взяв собаку за голову, Язин натёр её чёрный и горячий нос куском смолистого вещества, лишив её тем самым обоняния на несколько часов.

Вскоре Язин, Жуков, а за ними и вся группа, шагали к берегу Алмана, стараясь как можно скорее скрыться из района Верхнего Камыша.

Но когда катер уносил людей БОРа от берега, на вершине скалы близ залива поднялся человек со шрамом на лице. Он прятался среди выветренных и обитых непогодой камней и видел всё.

Это был часовой от Волкова-Лайта.

На его шее висел бинокль, тот самый, который зани­мал место на стене у изголовья бакенщика. Часовой засел в скалах по приказу Волкова за час до его отъезда в Ясногорск. Когда двое неизвестных перелезли через забор и, открыв дверь, вошли в дом, человек со шрамом растерял­ся. Волков вернётся только к шести часам! Надо ждать, ждать. А пока часовой, стиснув зубы, запоминал внеш­ность людей, особенно того высокого, который первым пе­релез через забор и, видимо, был главным в группе.

Когда все пятеро двинулись на катере вниз по реке, часовой вылез из засады и сел на траву, раздумывая, как бы заранее предупредить хозяина.

В это время к дому бакенщика, прячась за малейшую неровность местности, полз человек в зелёной одежде. Он притаился у большого камня, между избой Волкова и скалой, на которой находился караульный.

31. Первый арест

Это был Язин.

Уже закончив операцию, он заметил мелькнувший на скале зайчик от стёкол бинокля. «Не помощник ли Вол­кова там?» — подумал Язин. Спустившись к катеру, скры­тому за тальником, он приказал набить травой свой пид­жак и надел на чучело свою шляпу. Обманув караульно­го, полковник, скрываясь за камнями, сумел подползти близко к нему.

Язин понимал, что часовой может быть вооружён. Контрразведчик успел проанализировать положение. Если неизвестный на скале, действительно, караульный от Волкова, и если он будет задержан, — бакенщик получит предупреждение по отсутствию своего человека. Если же его оставить, то бакенщик тем более будет предупреждён. И в том и в другом случае операция окажется рассекре­ченной, и резидент врага исчезнет бесследно.

Язин терпеливо ждал. Но всё было тихо. Слышался шелест травы да режущие ухо голоса речных чаек. Над головой зигзагами летали стрекозы.

Но вот послышались шаги. Кто-то в тяжёлой обуви шёл, припадая на одну ногу. «Походка тренированная, — заметил Язин, — по долготе переступа — рост велик». Полковник чуть приподнялся на колено, словно готовясь к старту на 100 метров, и достал небольшой пистолет. Когда шаги были совсем рядом, Язин выскочил из засады, негромко приказав:

— Ваши документы! — и одновременно выстрелил сигнальной ракетой. Заряд вылетел в воздух, оставляя за собой широкую дугу из чёрного густого дыма. Это был приказ группе — спешить на помощь.

Перед Язиным в мгновенном испуге и замешательстве застыл высокий мужчина с грубым загорелым лицом, перерезанным лилово-красным шрамом. Рукава его серой рубахи были закатаны выше локтей, на груди висел бинокль.

— Вы задержаны, — спокойно добавил Язин и опустил пистолет.

В тот же миг человек со шрамом упал на спину и молниеносным ударом ноги выбил пистолет из рук полковника. Оружие упало на траву, и в следующую долю се­кунды человек уже лежал на нём. Невообразимо быстро вскочив на ноги, неизвестный с пистолетом в руке угрожающе шагнул к Язину. Изуродованное лицо его перекосила злобная усмешка. Контрразведчик видел глубокие орбиты светлых глаз, рыжеватую щетину на лице.

— Вы задержаны, — передразнил незнакомец Язина.

Полковник невозмутимо достал из кармана второй пистолет.

— Ещё одна такая шутка, — твёрдо сказал Язин, — и я стреляю.

Нажав гашетку и лишь щёлкнув сигнальным пистолетом, человек со шрамом растерянно сник.

Задержав помощника Волкова, Язин лихорадочно искал выход, как ему поступить, чтобы не провалить операцию на заимке. Один план сменялся другим. Но лишь к возвращению группы Язин нашёл способ нейтрализовать человека со шрамом и в то же время не спугнуть бакенщика.

Вернувшись в шестом часу вечера на Ростовскую, Язин принял ледяной душ и перевязал правую руку, которая распухла и ныла от удара сапогом в вену.

Истекали седьмые сутки напряжённой работы БОРа. Люди были измотаны. Шустов лежал в больнице. Но только сегодня должно было решиться, правильна ли ги­потеза о пещере. С минуты на минуту Жуков доложит, совпадают ли отпечатки пальцев Волкова, только что снятые на заимке, с отпечатками, добытыми Шустовым. А пока Язин изучал материалы об усадьбе Волкова и с несвойственным ему нетерпением посматривал на часы.

В кабинет вошёл Смолин и звонко доложил:

— Техника из квартиры Козлова убрана. Приказ вы­полнен с опозданием на сутки. Козлов эти дни квартиры своей не оставлял.

Опоздание нарушило сложные расчёты Язина, но на его лице не появилось и тени недовольства.

— Как проведена операция?

— Без происшествий. Козлова вызвали в банк по делам пенсии. Работал с Петровым. Плёнка проявляется. Можно посмотреть начальные кадры в мутатор.

Язин с уважением пожал руку своего молодого помощ­ника, «человека дела», как он его звал: без Смолина вы­емка микроаппаратов могла бы и не осуществиться. А это сорвало бы ход расследований БОРа. Оба контрразвед­чика прошли в фотолабораторию, где стоял мутатор — аппарат, показывающий негативы в виде позитива.

В лаборатории было темно. Наладив объектив, оператор произнёс:

— Внимание! Начинаю.

На небольшом серебряном экране Язин увидел комнату, снятую с потолка. В стене напротив виднелись два окна, слева стояла этажерка с книгами, темнела часть какого-то чёрного предмета. Прошли десятки снимков без единой живой души. Но Язин не впервые просматривал кадры фотонаблюдения. Он знал, что микроаппараты, автоматически делающие дневные снимки через каждые пять минут, нередко дают сотни холостых кадров, и толь­ко единичные из них раскрывают суть дела.