Синий ветер

Устьянцев Виктор Александрович

— Виноват, товариса… — Должно быть, он не очень-то разбирался в званиях и смутился, не зная, как назвать генерала.

— Кто тут у вас старший?

— Товариса капитана.

— А где он?

— Сейсяза разысю. Тута был недавно.

— Не надо, я сам найду. А вы кашу доешьте, не то остынет. Приятного аппетита!

Солдат подождал, когда генерал отойдет подальше, и снова принялся за кашу.

Борисова генерал отыскал на втором причале.

— Сколько еще пароходов осталось?

— Шесть.

— Успеете разгрузить?

— Мы-то разгрузим, а вот капитаны

побаиваются, что не успеют вернуться, как бы им тут зимовать не пришлось.

— А вы как считаете?

— Думаю, что двум последним пароходам действительно придется зимовать.

— А как же я буду объяснять это министру морского флота? Почему задержались?

— Четыре дня штормило, причалы были разбиты, пришлось восстанавливать. Да и весь этот тюлькин флот… — Борисов кивнул на залив. — Разве этими дырявыми калошами перетаскаешь столько груза?

— Да, флот у вас действительно неважный, — согласился генерал. — Надо вам дать новые суда. Сколько примерно потребуется, если объем перевозок в будущую навигацию возрастет, скажем, в два раза?

— Нисколько.

— То есть?

— Простое увеличение количества судов почти ничего не даст. Мы просто не в состоянии будем их разгружать. Больше двух барж к пароходу все равно не поставишь — по одной с каждого борта.

— Где же выход?

— Надо строить порт, товарищ генерал.

— Это, брат, дорого да и нерентабельно. Навигация здесь полтора, от силы два месяца длится, а остальные десять месяцев порт будет простаивать. Дешевле и проще построить собственную производственную базу, в первую очередь завод железобетонных изделий или хотя бы цех. Тогда объем перевозок и стоимость строительства сразу сократятся. Согласны?

— Нет.

— Почему?

— Извините, но мне кажется, что вы не учитываете перспектив. Я недавно говорил с геологами, они утверждают, что в ближайшие два-три года здесь начнется промышленная разработка многих ископаемых. Не знаю, будут ли строить здесь заводы, но если не руду, то и металл вы тоже не будете возить самолетами. Значит, нужен будет порт. И если его строить, то начинать надо именно сейчас. Что касается навигации, то ее можно продлить. Я не знаю перспективных планов строительства ледокольного флота, но мне кажется, если это будет нужно, порт может быть открыт почти круглый год. И наконец, производственная база. Я не специалист, боюсь что-либо утверждать, но мне кажется, что ее строить не нужно. Сейчас у нас пароходы уходят отсюда порожняком. А потом, наоборот, отсюда пойдут с рудой или металлом, а сюда порожняком, если не считать не такого уж большого количества необходимых продуктов. Поэтому не лучше ли средства, отпущенные на строительство собственной базы, или хотя бы часть их вложить в строительство порта?

— Все это надо посчитать с карандашом в руках, — сказал генерал. — Но вообще-то в вашей мысли что-то есть. Я вас вот о чем попрошу: сядьте-ка вместе с плановиками, геологами, кто тут еще есть? Насчет ледоколов мы в Москве прикинем. Так вот, сядьте и составьте докладную записку на мое имя. Сколько времени вам для этого потребуется?

— Откровенно говоря, не знаю. Мне еще не приходилось заниматься такими вещами.

— Вам тут есть кого за себя оставить?

— Есть. Мичман Туз эти шесть пароходов и без меня разгрузит.

— Тогда вот вам неделя сроку. К моему отъезду составьте такую записку. В точные расчеты не влезайте, сейчас всего не учтешь, но прикиньте хотя бы приблизительно. Причем при подсчете стоимости строительства и обслуживания порта округляйте не в меньшую, а в большую сторону.

В это время Борисова позвали. Подошла баржа с листовым железом, не знали, куда его складывать. Борисов побежал звонить Савкину, но того ни дома, ни в управлении не было.

Савкин и Жаров были в клубе и ломали голову над тем, как переделать трибуну. Единственная трибуна была сделана из расчета на высокий рост Щедрова, а для генерала Вилкина никак не подходила.

Решили сделать к трибуне приступочку, а чтобы она не путалась под ногами у других, сделали ее откидной. Нажмешь кнопку — откинется, еще раз нажмешь — убирается. Опробовали — получилось вроде неплохо.

Но когда Щедров предоставил слово генералу, в приступочке что-то заело. Сколько Савкин ни нажимал на кнопку, приступочка не откидывалась.

Савкин опять стал ковыряться в приступочке, она неожиданно откинулась и стукнула его по лбу. В президиуме сдержанно засмеялись, генерал тоже улыбнулся и сказал:

— Видно, есть еще бог.

— Так точно! — вытянулся Савкин.

Зал вздрогнул от дружного хохота.

Генерал встал, подошел к трибуне, поднялся на приступочку.

— Между прочим, — сказал он с улыбкой, — примерно вот на таком уровне мы пока осуществляем и механизацию строительных работ.

Зал опять оживился, послышался смех.

— И уж если говорить серьезно, механизация строительных работ, особенно в районах Крайнего Севера, сейчас встает как одна из главных задач. У нас слишком много ручного труда, поэтому мы вынуждены держать тут много людей, а условия жизни здесь, как видите, весьма отличаются и от Южного берега Крыма, и от Черноморского побережья Кавказа…

22

Над докладной запиской они промучались всю неделю, а тут еще заболела машинистка, и солдату-писарю потребовался чуть ли не целый день, чтобы отстучать одним пальцем эту записку на машинке. Генерал уже уехал на аэродром, и Олегу пришлось мчаться к самолету.

— Хорошо, что успели, — сказал генерал. — А то почта у вас тут по месяцу ходит.

Он уже собирался влезть в самолет, когда прямо к трапу подкатила машина, из нее выскочил взмокший Савкин.

— Уф, едва успел! — сказал он, вытирая со лба пот. — Товарищ генерал, мы вам на дорожку рыбки приготовили.

— Рыбки? Это хорошо, хотя я и не припоминаю, чтобы просил вас об этом. Ну, покажите.

Двое солдат вынули из машины зашитую в холст нельму. Когда ее поставили на попа, она оказалась генералу как раз до плеча.

— Хороша! — похвалил генерал. — Спасибо. Сколько я должен?

— Ничего.

— Тогда везите обратно. Подношений не принимаю, — обиделся генерал и пошел к трапу.