Синклер
Шрифт:
Стелла сидела позади своего отца, мешки у нее под глазами становились все больше день ото дня. Мы только что вернулись с обеденного перерыва, я был более, чем готов использовать свое время для того, чтобы выжать из ее отца всю ложь до последней капли, и преподнести ее присяжным — и Стелле — на обозрение.
Я приступил к делу. Бросил короткий взгляд через плечо, когда встал и застегнул пиджак. Стелла продолжала смотреть на отца. Ладно.
— У меня есть несколько вопросов, если вы не возражаете, Ваша честь.
— Вы
Я вышел вперед и встал прямо перед присяжными. Суд шел над Леоном Руссо, но звездой шоу был я.
Я сжал руки перед собой, ведя себя сдержанно в каждом просчитанном движении.
— Мистер Руссо, я — Синклер Вайнмонт, окружной прокурор. Мы встречались прежде.
— Я знаю, кто вы, — его язвительный ответ хоть и был понятен, но не очень хорошо смотрелся в глазах присяжных. Две леди в последнем ряду недовольно поерзали на своих местах.
— Вы помните встречу с миссис Колдвел? — я указал на пожилую даму в теннисных туфлях, которая держалась за ходунки. Она сидела в переднем ряду, и ее усталое лицо было испещрено морщинами.
Мистер Руссо кивнул, пот каплями собрался над его верней губой.
— Да.
— Вы сказали ей вложить деньги в проект «Мирабелла», что сделало бы ее участником долевой собственности?
— Да.
Я повернулся к присяжным, имитируя поучительный тон.
— Участие в долевой собственности означает, что несколько инвесторов вместе решают купить собственность, такую, которая сдается в аренду полностью и предоставляет постоянный доход через арендную выплату и увеличение стоимости на рынке недвижимости. Я прав, мистер Руссо?
— Да.
— «Мирабелла» была хорошим вложением для миссис Колдвел?
— Да, — его тон становился более напряженным с каждым ответом.
— Он принес бы ей постоянный доход, чтобы покрыть ее текущие расходы?
— Да.
— Особенно, если бы рынок жилой недвижимости поднялся, как сейчас?
— Да.
— Что ж, — я повернулся к присяжным. — Это было весьма целесообразное и мудрое вложение?
— Да.
— Но вы не вложили ее деньги в «Мирабеллу», не так ли, мистер Руссо?
Он с трудом сглотнул и отвернулся.
— Мистер Руссо, вы вложили ее деньги в «Мирабеллу»?
— Я…я…
— Простое «да» или «нет». Что вы ответите?
Его влажные глаза опустились вниз.
— Нет.
— Вы сказали ей, что вложили?
— Да.
— Но по факту вы направили деньги на другой счет?
— Да.
— Счет, приносящий процентный доход на ваше имя?
— Да, но я собирался перевести ее вклад…
— Вы никогда не инвестировали во что-либо другое, не так ли?
— Нет, но я собирался, — мужчина отвечал быстро. — Я ждал, пока рынок взлетит…
— Миссис Колдвел ни разу не получила процентов от своих вложений?
— Нет. Но если вы позволите мне объяснить... у нее было несколько ежегодных выплат, которые значительно уменьшали сумму ее вклада быстрыми темпами. Я бы перевел ее деньги на счета «Мирабеллы», как только получил бы деньги от страховых компаний, но вы заморозили мои счета до того, как у меня появился шанс.
— Понимаю, — кивнул я, соглашаясь с его заявлением. — Так вы пытались помочь миссис Колдвел?
— Да, — он окинул присяжных взглядом, пытаясь создать зрительный контакт с каждым.
— Вы осведомлены с правилом для финансовых консультантов вроде вас, которое гласит, что слияние всех вкладов приводит к полному лишению права адвокатской практики?
— Да, но…
— И вы не будете отрицать, что орган государственного регулирования финансов лишил вас права быть финансовым консультантом три месяца назад?
Он обратил свой взгляд на меня.
— Из-за вас. Потому что вы дали лживые показания против меня. Я не сделал ничего плохого.
— Ничего плохого? Разве не вы только что признали, что перевели деньги миссис Колдвел на собственный счет?
— Да, но…
— Вы помните свою первую встречу с мистером Калгари? — я указал на пожилого мужчину в инвалидном кресле, который глазел на мистера Руссо.
Миссис Колдвел, мистер Калгари, миссис Грин, мистер Брэдли, мистер Хесс, мистер Грэйвз, миссис Оппен, мистер Трэвис — я прошелся по каждой из жертв, каждой транзакции, каждому примеру несоответствия. Мистер Руссо извинялся каждый раз, когда я указывал, что их вклады всегда оказывались на его собственных счетах. К концу моего перекрестного допроса несколько присяжных откинулись на своих местах, скрестив руки на груди. Они не поверили его словам и испытывали к нему отвращение, как и я.
Когда я закончил, и извинения мистера Руссо наконец иссякли, я повернулся к судье.
— У обвинения вопросов больше нет, Ваша честь, но мы намерены предложить вынести обвинительный приговор в рамках закона, учитывая показания, данные сегодня мистером Руссо.
— Мистер Руссо, вам слово, — судья Монтанье посмотрел на стол защитника мистера Руссо. — У вас есть что сказать?
Бездарный адвокат встал и начал возиться со своими бумагами.
— Я, эм, я протестую и прошу вынести оправдательный приговор.
— Оба прошения отклонены. Решение предоставляется присяжным, — судья посмотрел на свои часы.
— Без пятнадцати четыре, Ваша честь.
— Спасибо, советник Вайнмонт. — Он покачал головой. — Эти старые глаза почти не видят так, как раньше. Я разрешаю закончить заседание, изложить суть обвинения присяжным и позволить им начать обсуждение.
Я прошел к своему столу, по пути неотрывно глядя на Стеллу. Она пыталась обуздать свои эмоции, но тщетно. Злоба, ярость и боль большими буквами читались на ее бледном лице. Я смаковал каждую эмоцию, зажигавшую ее, словно искры.