Синтетическая сага. Оперативник
Шрифт:
– Это ужасно, - вместо приветствия сказал Геннадий Никанорович, когда оказался у ворот ангара.
– Мистер Адам в телефонном разговоре рассказал... Эм... Об инциденте в вами. Но могу дать слово, что мы оплатим все медицинские издержки.
Со скорбным выражением лица он разглядывал японца и тому показалось, что сейчас генерал-майор вытащит из кармана орден на георгиевской ленте и повесит ему на грудь. Но вместо ордена Моковельский вытащил из кармана трубку и стал набивать её табаком.
– Я думал, что мистер резиновая рожа вам передал мои слова, что я не намерен больше с вами работать? И какого чёрта именно ночью вы решили приплыть?
–
– Но мы же договорились, что вы работаете на меня. Только на меня. А что же до моего ночного прибытия.
Он оглянулся, как раз в тот момент, когда контейнер был опущен на пирс. Он был шире стандартного, что не укрылось от торговца оружием. Внутрь нырнуло двое солдат и вскоре с лязгом изнутри него выехала гусеничная машина, позади кабины которой находился квадратный кузов. Сверху на котором лежало несколько больших антенн в защитных кожухах. Двое солдат тут же залезли в кабину, а ещё один полез на крышу поднимать и закреплять антенны. Рядом опустился второй контейнер и снова двое бойцов белого движения вывели оттуда похожую гусеничную машину. Вот только на шасси находилась система из одной большой и двух малых параболических антенн. И как только они поднялись в рабочее положение модуль начал вращаться. Штурмовой бот крутил головой и пищал. По всей видимости он был рад встречи с отечественной военной техникой, которую по всей видимости считал своей роднёй. Моковельский с гордостью обвёл обе машины рукой и выпустил кольцо дыма. Айзенхерц. Как человек военный знал что перед ним и с восхищением разглядывал комплекс РЭБ.
– Теперь можно и поговорить. Нас никто не подслушает. Отвечу на ваш второй вопрос. Мы прибыли столь, хм, странным образом. Чтобы не попасться на глаза SSF.
Тут Геннадий Никанорович указал пальцем вверх. Кимори машинально уставился на чернильное небо. Из-за светового загрязнения можно было разглядеть только пару самых ярких звёзд.
– Даже если спутники нас и засняли, то их специалисты не сразу поймут, что эм... На них изображено. И я готов выслушать ваши, хм, замечания и требования.
Тут генерал-майор замолчал, когда увидел что по трапу следом за группой солдат сходил молодой человек в джинсах и пиджаке тёмно-кремового цвета с налокотниками. К тому же он был в галстуке и фетровой шляпе. Из всего багажа у него был объёмистый чемодан, который он тащил обеими руками. Увидев Моковельского он тут же направился в его сторону. Тоору стал более мрачным чем перед разговором с генерал-майором. У него не было дара предвидения как у эсперов, но он знал что сейчас произойдёт.
– Господа, познакомьтесь с нашим, хм, молодым специалистом. Он приехал к нам из Детройта, где недавно защитил докторскую.
Представленный Геннадием молодой специалист поставил на асфальт чемодан и снял шляпу. Хотя он был слегка небрит, волосы были аккуратно зачёсаны на бок. Его большие очки блеснули с портовом сумраке отразив свет далёких фонарей, когда он улыбнулся и протянул руку. Японец успел хорошенько разглядеть зажим на галстуке выполненный в виде орла, державшего в лапах свастику.
– А это наши полевые агенты Кимори Тоору и Рейнхальд Айзенхерц. Господин Кимори недавно эм... Получил ранения в ходе операции. Вот.
Моковельский неловко закончил представлять их друг другу, когда японец устремил на него взгляд полный ненависти. Новоприбывший этого не заметил, он широко улыбался, протягивая руку торговцу оружием, но тут же спохватился и протянул ему левую руку.
– Можете называть меня просто Герхард. Очень рад!
– Геннадий, - с нажимом сказал Кимори.
– Разрешите вас на пару слов в сторонку.
Он схватил опешившего генерал-майора под локоть и потащил прочь. Отойдя шагов на тридцать Тоору остановился.
– А теперь я требую от вас объяснений на кого ВЫ работаете? То этот мистер Адам из Сан-Франциско, который вымер после био-химической атаки во время мировой войны. То этот как его там. Этот немец из Детройта. Про господина Пфлюг-как-его-там из концерна BMW, который ходит в фортресс-сити Берлин как к себе домой и нанимает уберсолдат-хромов-моралфагов я вообще молчу.
Некоторое время Моковельский глядел на торговца оружием. Трубка успела погаснуть и ему пришлось долго её раскуривать. Кимори ждал и хотя внешне он выглядел спокойно внутри всё клокотало от гнева. Словно откликнувшись на это дёрнулась правая рука. Но он успел её схватить за запястье, прежде чем она начала бы душить его.
– Знаете какую характеристику на вас дал мистер Адам? Местечковый анархист с социопатическим поведением и абсолютным отсутствием пиетета у окружающим.
– И что?
– ощерился на него японец.
– Это значит, - улыбнулся Геннадий.
– Что вы именно тот человек, хм, который мне нужен. Давайте так. Вы посоветуете мне неплохое питейное заведение. А я вам расскажу то, что вы хотите.
Они вернулись к немцам и Кимори протянул молодому доктору руку. Тот улыбнулся и пожал её. А затем Герхард вытащил из кармана мятый пакет и протянул его торговцу оружием.
– Ириску?
– спросил он, наклонив голову и линзы его очков вновь блеснули в темноте.
***
Проворный официант с напомаженными волосами остановился рядом со столом и поставил на стол графин с водкой и четыре рюмки. Следом последовала закуска в виде соленых грибов в сметане и небольшая тарелочка с рассольными огурцами. Сменивший его напарник принёс гигантскую тарелку с бутербродами с настоящей лососёвой икрой.
Тоору молча смотрел как на столе появляются всё новые и новые блюда и такими блюдами, которые он никогда не мог себе позволить. Достать у них на острове красную икру было тяжелее, чем раздобыть стационарную систему залпового огня. Да и сам ресторан был не из дешёвых, торговца оружием сюда бы на пушечный выстрел не подпустили, но вышитые звёзды на погонах Моковельского открыли перед их компанией двери элитного ресторана. Лаврентия пришлось оставить на крытой парковке, но тот не протестовал. Он даже козырнул генерал-майору, видимо всплыли файлы на давно неиспользуемых блоках памяти. Кимори слегка уязвляла эта кастовость, но вслух он ничего не говорил.
Постелив на ноги салфетку Геннадий Никанорович наполнил рюмку из запотевшего графина. Ничего не говоря залпом влил в себя водку и не морщась подцепил вилкой огурец. Оба немца хором сказали "Prosit!" и последовали примеру белого офицера. А вот Кимори водку не любил, предпочитая ей текилу, которую изредка, но привозили на Хоккайдо из-за океана на попутных судах. Но от возможности попробовать натуральную лососёвую икру он отказываться не стал.
За полчаса графин почти опустел, Моковельских уставившись в потолок пускал кольца дыма, а немцы прекратили беседу и новоиспечённый доктор с тупым видом таращился в никуда меланхолично пережёвывая бутерброд с икрой. Рейнхальд не выглядел пьяным. Возможно потому что в организме хрома алкоголь быстрее расщеплялся выводился.