Синтетический человек
Шрифт:
Его...
Ничто из этого в действительности не было его. Если бы была меньшая комната, его бы засунули туда. На этом этаже были две гостевые спальни и еще одна этажом выше, и у них почти никогда не было гостей. Одежда, которую он носил, не была его; она была уступкой тому, что Арманд называл "мое положение в этом городе"; если бы не это, то сошли бы и лохмотья.
Он встал и в результате этого осознал, что все еще держит в руках кучу вещей. Он положил ее на кровать. Да, перчатка была его. Он купил ее за семьдесят пять центов в магазине Армии Спасения. Он заработал
Это было все, что принадлежало ему в этом мире - кроме, естественно, Джанки.
Он посмотрел, через полуоткрытую дверь шкафа, на верхнюю полку и лежавшую там елочную гирлянду (рождественская елка всегда ставилась перед домом, где ее могли видеть соседи - никогда в доме), старые ленты, абажур и - Джанки.
Он вытащил слишком большой стул из-под слишком маленького стола и понес его - если бы он тащил его, Арманд бы примчался наверх, перескакивая через две ступеньки, чтобы посмотреть, что он собирается сделать, и если бы это было весело, запретил бы это - и поставил его осторожно в двери шкафа. Став на него, он порылся за всяким хламом на полке пока не нашел твердого квадратного тяжелого Джанки. Он вытащил его, деревянный куб, грубо раскрашенный и сильно облупившейся, и отнес на стол.
Джанки был тем типом так хорошо знакомой и такой старой игрушки, когда нет необходимости видеть ее часто или часто к ней прикасаться, чтобы знать что она на месте. Горти был найденышем - его нашли в парке однажды поздним осенним вечером, завернутым только в одно одеяло. Он приобрел Джанки, когда был в Приюте, и когда он был выбран Армандом в качестве приемыша (во время выборной кампании Арманда на должность Городского Советника, которую он проиграл, но которой по его мнению помогло бы, если бы стало известно, что он усыновил "бедного маленького бездомного беспризорника) Джанки был частью сделки.
Горти осторожно поставил Джанки на стол и дотронулся до потертой кнопки сбоку. Сначала решительно, затем с нерешительностью ржавой пружины, и наконец дерзко возник Джанки, попрыгунчик, оставшийся от более мягкого поколения. Это был Панч, с облупившимся носом крючком, который чуть не касался торчащего вверх острого подбородка. В ущелье между ними протянулась понимающая улыбка.
Но вся личность Джанки - и вся его ценность для Горти - была в его глазах. Казалось, что они были вырезаны, или вылеплены, грубо отшлифованные, из какого-то свинцового стекла, что придавало им странный сложный блеск, даже в самой темной комнате. Снова и снова Горти убеждался, что эти глаза обладают собственным свечением, хотя он и не мог быть убежден в этом наверняка.
Он пробормотал:
– Привет, Джанки.
Попрыгунчик кивнул с достоинством и Горти протянул руку и коснулся его гладкого подбородка. "Джанки, давай уйдем отсюда. Никому мы не нужны. Может, нам ничего будет есть, и, может быть, нам будет холодно, но послушай... Только подумай об этом, Джанки. Не бояться, когда мы слышим его ключ в замке, и никогда не сидеть за ужином, когда он задает вопросы до тех пор, пока приходится лгать, и - и все такое." Ему не приходилось должно объяснять Джанки.
Он отпустил подбородок и улыбающаяся голова качнулась вверх и вниз, а затем кивнула медленно, задумчиво.
– Они не должны были так вести себя из-за муравьев, - признался Горти.
– Я никого не тащил смотреть. Пошел туда один. Но этот вонючий Геки, он следил за мной. А потом он побежал и позвал мистера Картера. Так нельзя делать, разве нет, Джанки?
Он коснулся головы, постучав по ее крючковатому носу, и она закачалась соглашаясь.
– Я ненавижу ябед.
– Ты имеешь в виду меня, конечно, - сказал Арманд Блуэтт от двери.
Горти не шелохнулся, и в течение долгого мгновения его сердце тоже не шелохнулось. Он наполовину согнулся, наполовину сжался за столом, не поворачиваясь к двери.
– Что ты делаешь?
– Ничего.
Арманд ударил его ремнем через щеку и ухо. Горти ойкнул, один раз, и закусил губы. Арманд сказал:
– Не лги. Ты совершенно очевидно что-то делаешь. Ты разговаривал сам с собой, явный признак дегенеративного ума. А это что - о. О да, детская игрушка, которая была с тобой. Твое приданое. Она такая же отвратительная, как и ты.
Он взял ее со стола, бросил на пол, вытер свою руку о брюки и расчетливо наступил на голову Джанки.
Горти пронзительно закричал, как будто Арманд давил и его собственную голову, и прыгнул на Арманда. Нападение было таким неожиданным, что тот был просто сбит с ног. Он тяжело и больно ударился о ножку кровати, попытался схватиться за нее и промахнулся, и упал на пол. Он сидел там какое-то мгновение мыча и моргая, а затем его маленькие глазки сузились и остановились на дрожащем Горти.
– У-гу!
– сказал Арманд с глубоким удовлетворением в голосе и поднялся.
– Тебя следует уничтожить.
– Он схватил Горти за рубашку и ударил его. Пока он говорил, он бил мальчика по лицу, снова и снова, снова и снова, вместо пунктуации.
– Потенциальный убийца, вот ты кто. Я собирался. Отослать тебя. В школу. Но это небезопасно. Полиция будет. Заботиться о тебе. У них есть место. Для малолетних правонарушителей. Грязный маленький. Извращенец.
Он протащил обмякшего ребенка через комнату и швырнул его в шкаф.
– Здесь ты будешь в безопасности до приезда полиции, - проговорил он запыхавшись и захлопнул дверцу. Та сторона, где были дверные петли, прижала три пальца левой руки Горти.
Когда мальчик издал крик самой настоящей агонии Арманд снова рывком открыл дверь.
– Можешь не орать. Ты - о Боже! Какой кошмар. Я думаю, что теперь мне придется вызвать врача. Нет конца, совершенно нет конца проблемам из-за тебя. Тонта!
Он выбежал из комнаты и сбежал вниз по лестнице.
– Тонта!