Синтетик-3
Шрифт:
– Но ты же ничего не проверял.
– О, нет, капитан Тайлер, я поддерживаю дистанционную связь с бортовым компьютером корабля, а это значит, что и почти со всеми электронными приборами, имеющимися на борту. Все данные поступают в мой мозг.
– И он, подняв руку, указал пальцем себе на голову.
– Следовательно, они поступают и в мозг Главного Компьютера. Таким образом, мы способны контролировать все системы "Ориона", и это упрощает поиск неисправностей в случае отказа каких-либо систем.
Дэвид побледнел, и невольно подался
Выставив перед собой руку, Дэвид попятился назад.
– Эй, эй, - заговорил он.
– Погодите минуточку. Вы что же, хотите сказать, что в состоянии контролировать все приборы на нашем корабле?
– Не совсем так, - поправил его Лео.
– Мы способны лишь получать информацию из вашего бортового компьютера. Ну и, в какой-то мере, передавать приказы ему.
Час от часу не легче, и это что, разве не то же самое?!
Судя по изменившимся лицам Гарольда Холла и Нидлза Гудвина, они тоже начали осознавать, какую штуку с ними сыграли.
– Что значит передавать? Как, каким образом? Дистанционно?
– Ну да. Точно так же, как Главный Компьютер поддерживает связь с нами, а мы с ними.
У Дэвида стали округляться глаза. Он попятился назад, желая отдалиться как можно дальше от этих чудовищ, но неожиданно уперся спиной в стену. Рубка не могла похвастать своими размерами.
– Другими словами, вы можете, не прикасаясь к кнопкам, запускать системы корабля?
– Разумеется. Не все, конечно, только те, что соединены с бортовым компьютером.
Господи Боже, о чем говорит эта штука, ведь бортовой компьютер соединен практически со всем, что есть электронного на их корабле.
– И вы можете дистанционно запустить двигатель "Ориона", заставив его подчиняться вашей воле?
– Почему вас это удивляет?
– спросил Лео.
– Это естественно, иначе зачем нас вообще было наделять такими способностями. А разве вас не предупредили о наших возможностях? Мы думали, что вы все это знаете и сами.
Ха-ха, хороша шутка. Это же означает, что весь экипаж будет целиком и полностью находиться на положении рабов этих механических существ, и человеческая судьба будет в руках у машин.
– Я хочу немедленно связаться с Центром Управления!
– решительно заявил Дэвид, в глубине души уже уверенный в том, что сейчас получит отказ, регламентируемый тем, что синтетики сами, и без людей, поддерживают эту связь, и экипажу незачем беспокоиться по этому поводу.
Вместо этого Фокс сказал:
– Как прикажете, мы обязаны подчиняться вашей воле.
И внезапно сбоку от Дэвида засветился монитор, на котором появилось столь знакомое, но теперь ставшее ненавистным лицо Трелони.
– Да, капитан Тайлер, вы хотели с нами поговорить?
Дэвид повернулся к экрану, сжимая кулаки.
– Что здесь происходит? Я требую немедленного объяснения тому, что вы задумали. И надеюсь, что это объяснение будет достаточно убедительным.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
СТАРТ
Возле космодрома собралась большая толпа, основная часть которой состояла из корреспондентов, журналистов, и прочих представителей прессы. Никто не хотел пропустить сегодняшний старт космического корабля, ведь не каждый же день на Венеру отправляется экспедиция. Конечно, вторая экспедиция не такая сенсация, как первая, но все же это не полет вокруг орбиты Земли.
А вот и сам космический корабль. "Орион" сверкал в лучах полуденного солнца, всем своим внушительным видом показывая свою готовность к дальнему полету.
В отличие от кораблей прошлого он не стоял, задравши вверх нос. Ему это было делать вовсе ни к чему, так как "Орион" обладал вертикальным взлетом и посадкой, что сильно повышало его в маневренности, и упрощало в управлении.
Двадцать восьмое апреля - именно эта дата была выбрана для запуска второй экспедиции на вторую планету солнечной системы. Корреспонденты волновались, они в нетерпении ожидали, когда к космодрому прибудут астронавты. Вот, наконец-то, показался их автобус. Он медленно сворачивал с шоссе, съезжая на бетонную дорогу, ведущую к космодрому. Журналисты поспешили к нему навстречу, каждый рассчитывал первым задать свой вопрос космонавтам.
Настроение у Дэвида Тайлера было мрачным с самого утра. Да и остальные члены экипажа не испытывали ликования по поводу предстоящего полета. Это было неудивительно, так как, учитывая то, как поступило с ними руководство NASA, пришло самое время для поднятия бунта. Но бунта не было, хотя сама перспектива оказаться в космическом корабле, в полном подчинении у четырех синтетиков, вызывало негодование у всех. Находиться в зависимости у компьютера, машины, четверо человекоподобных слуг которого будут пристально следить за ними, и контролировать каждый их шаг, было не то чтобы унизительно, а просто возмутительно.
В автобусе люди сидели отдельно от синтетиков. Никто не хотел даже находиться рядом с этими созданиями, поэтому между ними и космонавтами остались свободными несколько рядов кресел. Синтетиков, похоже, не слишком-то беспокоило такое негативное отношение к ним людей, а вот ехавший, вместе с космонавтами Трелони, бросал тревожные и беспокойные взгляды на тех, и на других. Ему не нравилось, что так складывались взаимоотношения между людьми и синтетиками. Так нельзя было, это было не предусмотрено, экипаж должен быть единым целым, потому что иначе обстановка могла перерасти в конфликт между людьми и машинами. Но поделать с этим он ничего не мог.