Синтез

Ярне Борис

— Мне верить?..

— Да. Оказалось, что в той или иной степени повязаны все. Сверху до низу. Ещё! Термит, Тадеуш Буковски, вел журнал, дневник, мемуары, не суть. Добудь его, и вытащи оттуда то, что нужно. Вынь и затихарись. Есть предположение, что не слишком всё просто, и свалишь ты не того или не в ту сторону пойдёшь. В дневнике есть что-то, более важное, чем то, о чём все, почти все, думают.

Ян выдержал паузу.

— Змей?..

— Дневник уже у тебя, — бросил Карл. — Не делай поспешных выводов. Повторюсь — тормози. Пока всё. И всё это нужно провернуть сегодня. И ещё одно. Мне нужен ещё один человек.

— Сквер Гюнта. 16.45.

— Спасибо.

Дождь усиливался.

— Мы останемся под дождем? —

наивно поинтересовался Глен.

— Лавки под крышей, а мы под зонтами. Для сотрудника вашего ведомства, вы чересчур печётесь о своем здоровье. Я бы на вашем месте думал о пуле в шею, или о несчастном случае… с вашей младшей дочерью.

— Как вы смеете? — Хайден вскочил.

— Я смею так, как не смеете вы. Простите за глупую дерзость. Вернёмся к цели нашей встречи. Хотя, простите, я не успел её обозначить. Сейчас я озвучу только просьбу, поскольку в текущих событиях, уже имеющих место быть, как и в событиях дальнейших, это будет иметь достаточно значимый эффект.

— Итак? — Хайден терял терпение.

— Вам не терпится примерить звезды полковника или кого там? Поверьте, если мы не решим проблему, если эту чушь можно назвать проблемой, носить их вам придется недолго.

— Я слушаю, — сдавался Хайден.

— Вам дано задание отследить местонахождение Титовой и Волкова, особенно последнего. Так вот, без лишнего оперативного нагнетания, забудьте о таком месте, как Касахини в радиусе, приближённом к пристани. Да, и шмон поездов из Бурде на неделю случайно выпустите из поля зрения.

Хайден закрыл зонт и стряхнул воду на мостовую.

— Вы курите? — вдруг спросил он.

— Нет, конечно, — беспечно ответил Карл, — но всегда имею при себе этот яд.

Хайден взял у Карла сигарету, прикурил, затянулся, и тут же закашлялся.

— Это легкие, — успокоил его Карл. — У вас нет оснований доверять мне, но это будет верное решение для ваших дальнейших действий. И ещё — у вас нет друзей и единомышленников.

— Спасибо, — Глен швырнул сигарету в урну.

– И… ещё. — Карл элегантно встал и раскрыл зонт. — Вот, это моя визитка. Запомните. — Глен изучил её, после чего Карл отобрал её, порвал на мелкие кусочки, поджег и выкинул в урну. — Семью спрячьте! Учтите, никуда больше не звонить, а мне только из автомата. Не мне вас учить. И напомню — никому не доверяйте. Доживем до Нового года — ещё поиграем.

Вот уже неделю Аманда Хаксли наслаждалась свежим воздухом, прогуливаясь исключительно по лоджии съемной квартиры, расположенной на двадцать шестом этаже жилой высотки. Окна выходили на большой парк, названный в честь самой знаменитой городской птицы Голубиным парком. Так называемый элитный спальный район своими, мало чем отличающимися друг от друга, зданиями, плотно окружил довольно-таки обширную зеленую территорию, удачно вкрапленную между вторым и третьим транспортным кольцом Центрального округа Города. Территория парка была настолько велика, что его можно было назвать городским заповедником, дремучей тайгой, непроходимыми джунглями, потому как заблудиться в нём ничего не стоило.

Аманда наблюдала, как в утренней дымке на том конце парка полукольцом вырастает стена высоток, своей мощью пытаясь показать этому громадному зеленому острову, кто здесь главный, и от кого зависит его дальнейшее существование. Аманда с сожалением думала о том, что последние деньки, такие теплые и солнечные, скоро покинут эту часть Города, и наступит дождливый холодный ноябрь, который начнет медленно открывать ворота зиме с её ветрами, дождями, мокрым снегом, редким солнцем и простудами.

Дрозд жил тремя этажами ниже и регулярно заносил Аманде продукты и прочие мелочи согласно составляемому ею списку. Жизнь остановилась. Ничего не происходило. Она бездействовала. Дрозд молчал. Пару раз Карл навестил её. Один раз, чтобы сообщить о том, что конкретного плана у него нет по той причине, что Гуннар, по его мнению, занял выжидательную позицию в отношении тех задач, которые он намеревался поставить перед ним. Второй,

чтобы повториться, а между делом поведать о том, что на него вышел Максим. Аманда смогла узнать лишь о том, что Максим нашел Риту, и они направляются в безопасное место. Что за место, Карл ей не сообщил. «Не доверяет».

Информацию о Рите Аманда восприняла двояко. С одной стороны, она была рада тому, что с её подругой всё в порядке, с другой, она не избавилась от уверенности в возможной опасности, таящейся в Максиме. На этот раз она решила не обсуждать с Карлом эту тему, особенно, видя его холодность и скованное состояние. Ей показалось, что он не может выработать план действия ни по одному из вероятных направлений. Тем не менее, пустив в ход всё своё женское обаяние, она дала понять ему, что разделяет его чувства и готова к сотрудничеству в любое время дня и ночи. Она не сказала ни слова на этот счет, но осталась уверенной в том, что Карл проникся её участием. Кроме того, она всем своим существом, опять же, без слов, кричала о том, как ей тоскливо сидеть столько времени в четырех стенах. Она даже не запомнила, о чём они разговаривали в последний раз, настолько она была увлечена своей актерской атакой. В том, что пробить холодную стену души, если таковая, вообще, имелась у Карла, было невозможно, она не сомневалась. Но показать свою готовность и намерения она считала необходимым для подключения её к действию.

С точки зрения женщины, Аманда Хаксли, несомненно, представляла собой неиссякаемый интерес для мужчин, что, разумеется, было отмечено Карлом при первом знакомстве. Но, именно это его настораживало, несмотря на заключённый мир. Мир был заключен на относительном бездействии, до выяснения соответствующих обстоятельств. Особенно это касалось позиционирования относительно Гуннара.

Но, пока всё было подозрительно тихо. Карл молчал, периодически засылая к ней своего верного пса.

Обстановка её устраивала, вид был шикарный, бездействие раздражало.

Часть X. Глава 5

Весь октябрь Гашек был до того завален на работе делами, что в расследовании убийства Симбы не продвинулся ни на шаг. Его настроение, как и состояние, или, вернее, душевное равновесие, было ни к чёрту. Будучи по натуре человеком импульсивным, он, порой, проявлял такие вспышки гнева, что коллеги боялись к нему подходить. Тем не менее, зная о причине его поведения, его старались не трогать. Начальник же, сначала предложил ему взять несколько дней отпуска, но, получив от Гашека отказ, завалил его нераскрытыми делами. Это была просьба самого Яна. Уйдя по уши в работу, он хотел таким образом отвлечься от бередящей его мозг, смерти Симбы. Раскрытие убийства Симбы Гашеку не поручили. Начальник решил, что тот совсем лишится рассудка, и договорился с ним о том, что Ян, не мешая официальному расследованию, может копать это дело в качестве факультатива. Ян был согласен на всё. Он с головой погрузился в работу, а по ночам изучал дневник Тадеуша Буковски, «Термита». Он никак не мог зацепиться за нить, о которой ему намекнул Карл. От бессонных ночей его глаза постоянно были красными. Кальман, которого, как и остальных приятелей Максима, Гашек по настоянию Карла предупредил о возможной опасности и попросил дней на десять нигде не показываться, выйдя из подполья, его просто не узнал.

— Господи, Ян, я прожил у своей бабки всего ничего, а ты уже превратился в зомби. Что случилось?

— Кальман, извини, но я не могу тебе сказать. У меня всё под контролем. Не в обиду, я не хочу это обсуждать. Хорошо?

— Как скажешь? А от Макса у тебя ничего нет?

— Ничего.

— Ладно. Ну, ты если что… Сам понимаешь.

— Договорились.

Ян изучил дневник Термита вдоль и поперек, но никак не мог выйти на нужный след. Ему чего-то не хватало. Ему казалось, что ответ где-то на поверхности, а он его просто не замечает из-за того, что копает слишком глубоко. Наконец он решил навестить сестру Буковски, Софию.