Синтез
Шрифт:
— Утром на аэродроме, — Гедимин мигнул бы ещё раз, но решил, что это будет слишком. «Не нравится мне это,» — думал он.
— Где ты был сегодня? Назови все места, — обратился к нему другой охранник.
— На аэродроме… в ремонтном ангаре… в столовой на руднике… в душевой там же… у сорбционной установки… — Гедимин разогнул все пальцы на одной ладони и один на другой и пожал плечами. — В бараке.
— Весь день он работал, — вмешался один из сарматов — это был Торкват. — Всё время на виду.
— Вчера вечером? — охранник в «Маршалле» посмотрел на «Шермана». Тот отмахнулся.
— Вечером он не брал глайдер. Применить сканирование?
— Оставь его, — сказал третий охранник. — Он, старший механик и инженер-химик — точно чисты. Надо спрашивать на «Жёлтом озере».
«Броненосцы», переглянувшись, вытолкнули одного к двери.
— Этих троих выводи. Гедимин Кет, Торкват Марци, Хольгер Арктус, — на выход.
Трое сарматов вышли за ограду. На площади перед фортом ветер казался слабее — ремонтный ангар стоял на его пути — но стоило выйти на главную улицу, и от воя метели закладывало уши.
— Макак — на Сатурн! — проворчал Торкват Марци и, повернувшись спиной к ветру, пошёл к пятиэтажке. Хольгер потянул Гедимина за руку и жестом позвал его в переулок.
— Чего им было нужно? — удивлённо мигнул ремонтник. — Что с Йоратом?
— В госпитале, — инженер едва заметно усмехнулся. — На него упал кран.
Гедимин пристально посмотрел на него и сузил глаза.
— Упал сам по себе?
Хольгер пожал плечами и закусил губу, скрывая ухмылку.
— Гравитация, Гедимин. Тебе ли не знать.
— Он серьёзно ранен? — сармат посмотрел туда, где за белым туманом скрылся госпиталь.
— Несколько переломов. Кажется, позвоночник цел, — Хольгер хмыкнул. — А он не спрашивал, насколько серьёзно ранен ты, когда у тебя рука висела на клочьях кожи.
— Не нужно было это делать, — тихо сказал Гедимин.
— Скажи об этом Линкену, — сармат-инженер всё-таки не сдержал ухмылку. — Он поздно узнал, как было дело. Не от меня.
— Псих, — поморщился ремонтник. — Это не нужно было делать!
— На второй год до тебя начало доходить, — развёл руками Хольгер. — Да, Энцелад — неблизкая планета.
Гедимин посмотрел на него, хотел что-то спросить, но передумал и отвёл взгляд. За снежным туманом виднелся овраг, и какие-то сарматы, растянув в руках брезентовый тент, катались по раскатанному склону, подгоняемые ветром. «Неудачная форма паруса,» — подумал Гедимин, глядя на тент. «Можно было бы доработать.»
— Что ты собираешься делать сегодня? — спросил Хольгер, подойдя к нему.
— Розу для Алексеевой самки, — ответил Гедимин, вспомнив о чертежах.
— Было бы интересно посмотреть, — оживился инженер. — Флору и фауну трудно воспроизводить.
— Знаю, — кивнул ремонтник. — Идём. Мне нужен совет.
— Этого у меня много, — хмыкнул Хольгер. — Но в ботанике я не силён.
— Я хочу выстроить охладитель, — продолжил Гедимин, разворачиваясь боком к ветру. — В сети пишут, что древние… люди складывали снег в закрытые подвалы, и он там не таял и позволял охлаждать другие предметы. Хотел выкопать такой подвал под лабораторией, но есть вопросы по теплоизоляции.
— Любопытная идея, — задумался инженер. — Древние технологии, да? Ладно, я это обдумаю. Теплоизолирующих материалов не так уж мало, но что подойдёт для этого случая…
Гедимин скатился вниз по скользкому склону и мягко приземлился на заснеженную гору мусора. Сарматы, поймавшие ветер, навряд ли видели его — их уносило к полосе препятствий за оврагом, и они упирались что было сил, стараясь развернуть парус под углом к метели.
— Повезёт кому-то стать твоей самкой, — прошептала Лилит, толкнув Гедимина локтем в бок. Сармат удивленно мигнул.
— Ты что, мутагена объелась? — прошипел в ответ Хольгер. Он стоял с другой стороны от Гедимина, и ему было неудобно переглядываться с Лилит — но она сама высунулась вперёд и показала ему язык.
Глайдер, улетающий на границу сарматских территорий, стоял на взлётной полосе, и двое охранников пересчитывали тех, кто забирался в его фургон. Гедимин думал, что увидит тут только Алексея… возможно, ещё одного сармата — того, кто общался с самкой-охранником — но глайдер принимал на борт полтора десятка поселенцев. Они волновались — Гедимин видел, как они щурятся, и их веки вздрагивают. Алексей шёл последним. Он с трудом отобрал у охранников свою подарочную розу. Оглянувшись, он увидел Гедимина и подмигнул ему.
— Он сам за год такое не сделал бы, — прошептала Лилит, поворачиваясь к Гедимину.
— Он это придумал, — отозвался тот. — А сделать несложно. Научить?
— Это значит, я увижу твой тайник? — едва заметно усмехнулась самка. — Тут не устояла бы и мартышка. Но сначала, похоже, нам придётся прослушать одну-две речи.
Над площадью загудела сирена. Гедимин неохотно отвернулся от опустевшего аэродрома. «Слишком много речей в этом городе,» — думал он. «Макаки любят говорить странные вещи. А Джеймс заразился от них.»
— Линкен на площади? — тихо уточнил он у Хольгера. Тот кивнул.
— Ты знаешь, атомщик, что на аэродром его было бы силой не затащить. Он не хочет такое видеть… А странно. Этих… участников «Слияния» уже много, и становится всё больше. Интересно, что они чувствуют, когда видят своих самок.
Гедимин вспомнил, как Дагмар гладила его по животу, и уставился на дорожное покрытие. «Что-то подобное, только сильнее,» — он был уверен в этом, но делиться с Хольгером не хотел. «На порядок сильнее. Это должно быть похоже… на боль. Или на очень сильное волнение, такое, от которого напрягается всё тело. Медик говорил — какие-то вещества впрыскиваются в кровь и перехватывают управление. Это очень странная конструкция.»