Синтез

Токацин

Линкен развернулся к нему; шрам, пересекающий его лицо, задёргался чаще.

— Я просил у тебя совета?!

— Тихо! — Гедимин услышал чужие голоса и повернулся к ним. Двое сарматов пересекали площадь под моросящим дождём.

— В первой «альфе», разумеется. Там, где двое, обычно найдёшь третьего, — вполголоса пояснял Кенен. — Но вот если Джеда там нет, ты его до обеда не встретишь. Понятия не имею, где он в это время пропадает. Он, как ты знаешь, не слишком общителен.

— Вот не думал, что это так сложно, — растерянно хмыкнул его спутник, Алексей Юнь. — И часто он с утра уходит?

— Эй! — Гедимин помахал им, и оба, вздрогнув, повернулись к нему. — Энцелад, приём!

Он ухмыльнулся.

— Хороший денёк, Джед, — широко улыбнулся Кенен. — Жаль, немного мокрый. Мы с Алексеем вас искали. На аэродроме кто-то стрелял? Видели, кто и зачем?

— Это нас отгоняли от глайдеров, — ответил Хольгер. — А что с Алексеем?

Сарматы переглянулись.

— Весело вы развлекаетесь, — покачал головой Алексей. — Ещё только утро, а по вам уже стреляют…

Он достал из оттопыренных карманов несколько шуршащих свёртков и протянул один Гедимину.

— Джессика прислала вам подарки. Она ещё не может выбраться на границу, но надеется, что к Рождеству всё получится. Это тебе, Джед.

Гедимин растерянно хмыкнул. Из яркой шуршащей обёртки выпала прозрачный футляр с яркими тюбиками внутри и наклейками с изображениями растений поверх него.

— Пятнадцать разных специй. Ты такие не пробовал. Их на материке кладут в еду для изменения вкуса, — пояснил Алексей. — Не знаю, что там. У нас на Венере всё было значительно проще.

— Спасибо, — отозвался Гедимин, читая этикетки. «Сколько странных веществ… Они действительно различаются по вкусу? Наверное, начну с проверки на анализаторе. Это интересно…»

— Это тебе. Джессика знает, что ты инженер, и думает, что эта вещь тебе пригодится. Это ежедневник, в нём пишут планы.

Гедимин, временно забыв о специях, удивлённо мигнул.

— Подробный план не поместится. Слишком узкие листы, — сказал он, разглядывая небольшую книжку с яркой плотной обложкой. Хольгер заглянул внутрь, хмыкнул, отцепил от корешка закреплённое на нём писчее перо и повертел в пальцах.

— Удобно. Передай Джессике мою благодарность.

Гедимин услышал тихий скрежет за спиной и обернулся. Линкен стоял немного поодаль, стиснув зубы, его лицо заметно перекосилось, пальцы то сжимались в кулаки, то медленно, с трудом разжимались.

— Теперь Линкен, — Алексей достал ещё один свёрток, побольше. — Это выбор Харольда, ему очень нравятся такие штуки, и он хотел…

Гедимин не успел перехватить Линкена — только повиснуть на его плечах, когда он молча бросился на Алексея. Вес ремонтника заставил его пошатнуться и изменить траекторию прыжка, и сармат-венерианец шарахнулся к стене, прижимая к груди так и не вручённый подарок.

— Пусти, урод, — прохрипел Линкен, пытаясь встать. Гедимин крепко сжал его руку и оглянулся на Алексея и Кенена.

— Уходите, он не в себе!

— Псих белоглазый, — пробормотал Кенен, меняясь в лице, и нырнул в ближайший переулок. Линкен, услышав удаляющиеся шаги, рванулся сильнее. Рука Гедимина соскользнула по мокрому комбинезону, и он выпустил взрывника и откатился в сторону. Это было своевременно — Линкен попытался пнуть его под рёбра, но только слегка задел комбинезон на боку.

— Hasu! — он плюнул Гедимину под ноги.

— Эй! — послышалось со стороны форта. Охранники, до того спокойно курившие у ограды, оживились и побросали сигареты.

— Стоять!

Линкен попятился, затравленно озираясь, и, обнаружив за спиной переулок, в два прыжка исчез из вида. Гедимин повернулся к охранникам и показал им пустые ладони.

— Иди, — один из «броненосцев» толкнул его в плечо.

«Псих,» — пожал плечами Гедимин, выходя на пустую центральную улицу. На стадионе играла музыка, оттуда доносился топот и — изредка — плеск и ругань, — кто-то пытался гонять мяч по мокрому ворсистому фрилу. Над западным лесом небо из тёмно-серого стало белым, ветер поменял направление, и уличные фонари наконец начали гаснуть. Робот-уборщик прополз по краю оврага, столкнул вниз гору мокрых бурых листьев, повисел немного над свалкой и двинулся к насосной станции. Там звенело стекло, по ветру разносился запах горящей органики. Гедимин сорвал пучок жёлтой травы и вытер испачканный бок. «Светлеет. До обеда побуду внизу, потом искупаюсь,» — подумал он и спрыгнул на гору мусора. Рефлексы не подвели его — опора под шаткими завалами листьев и обёрток нашлась сразу же, со скользкого склона он перебрался на слежавшийся твёрдый слой и уже спокойно шагнул на самый нижний ярус, в который уже на треть погрузилась крышка люка. «Ближе к ночи надо будет расчистить,» — напомнил себе Гедимин, пробираясь в тёплое убежище. Там всё было так, как ему хотелось, и это его успокоило.

Когда снаружи послышался скрежет, он сидел за полупрозрачным защитным куполом, грел над ним руки и следил, как жидкий металл из белого становится тёмно-красным. Оболочка и вспомогательные детали для нового стержня ещё не были даже заготовками — только остывающей отливкой. В последнее время нелегко было найти даже кусок стали — Гедимин давно перешёл на выплавку, перекапывал свалку в поисках ржавой арматуры, выверял по миллиграмму необходимые присадки. Сейчас металл был слишком горячим, чтобы проверить его анализатором, но его внешний вид Гедимину нравился. «Всё правильно,» — довольно усмехнулся он и потянулся за очередным тюбиком из набора специй. «Кориандр» — гласила надпись на светло-коричневой ёмкости с изображением горки круглых семян. Дальше шла небольшая инструкция, но в ней не было ничего про поедание специи прямо из тюбика, и Гедимин не стал её дочитывать.

Скрежет стал громче — судя по звукам, единственный засов, удерживающий крышку на месте, пытались выдавить или сломать. Гедимин подобрал лучевой резак и выкатился в коридор — и в ту же секунду засов лопнул, и в убежище, тяжело дыша, ввалился Линкен.

Люк он за собой прикрыл — даже раньше, чем огляделся по сторонам; попытался просунуть в пазы обломок засова, уронил его и вполголоса выругался.

— Уходи, — сказал Гедимин, выпуская «жало» резака. Линкен мигнул.

— Heta! — он выставил вперёд пустые ладони. — Постой. Я не враг.

— Как ты меня назвал? — ремонтник сузил глаза. Ему было не по себе. «Я не смогу ударить,» — понял он и вздрогнул. Глаза Линкена странно помутнели, и он встряхивал головой, будто хотел отогнать сон или оцепенение.

— Я был хуже последней макаки, — сказал он, криво ухмыльнувшись. — Псих, как вы все говорите. Назови меня как хочешь. Я не отвечу. Можешь плюнуть в лицо. Знаю, это не возмещает, но… Мне нужен глицерин.

Гедимин мигнул.

— Ты не в себе сейчас. Это опасное вещество. Ты себя убьёшь, — он погасил резак и вернул его в крепления на плече. — Я тебя не трону, но лучше тебе уйти. Без глицерина.