Синтез
Шрифт:
— Как ты его разбирал одной рукой? — Лилит перевернула обе половины механизма вниз обшивкой и попыталась совместить их. — Винт легко выправить. А обшивка… Я что-то не понимаю, как она крепится.
— Сейчас, — Гедимин заглянул в погреб, опустил раненую руку так, чтобы поток холодного воздуха остудил её, и дотянулся до деталей, темнеющих под снегом. Никаких следов вторжения не было и там.
— Тут есть вода? — Лилит, плюнув на клок ветоши, оттирала с обшивки винтолёта кровь.
— В бочке. Кран снизу, — Гедимин кивнул на большую ёмкость в углу убежища. Ладонь, присыпанная снегом, болеть перестала; можно было забыть о ней и немного подумать о более сложных вещах. «Вчера Иджес не стал возвращаться. Может вернуться сегодня. Куда пристроить корабль?» — сармат с досадой щурился на потолок. «В барак? Отдать пилотам? Как надоели эти шпионские игры…»
В тишине убежища рокот двигателя ударил по ушам, и сармат развернулся всем телом, готовясь к новой стычке, но тут же опомнился. «Да, игры… Бессмысленное занятие. Не надо было вообще тащить кораблики в лабораторию. Ну ладно. Руку жалко, но мозги дороже. Хорошо, хоть теперь додумался…»
— Работает? — он закрыл погреб и подполз к Лилит. Отмытый винтолёт стоял на поддоне рядом с бочкой, и Лилит разглядывала пучок кабелей, что-то замышляя.
— У тебя где-то были электроды, — задумчиво сказала она. — Тут нужен нагрев…
— Оставь так, — сказал Гедимин, отбирая погнутый винт. — Тут есть ветошь. Помоги завернуть корабль так, чтобы ничего не торчало.
— Что, целиком понесёшь? — озадаченно мигнула Лилит. — Видно же будет.
— Пусть, — отмахнулся ремонтник. Он почти содрал с банки с распылителями крышку — но тут, задумавшись на полсекунды, закрыл её и вернул в подвал.
— В носу винтолёта есть полость. Засунь туда балластные капсулы, — попросил он. — Столько, сколько влезет.
Вытряхнув из карманов лишний фрил, Гедимин разложил по ним части новой брони. «Интересно — пусть наблюдает,» — хмыкнул он про себя. «Надо — может позаимствовать. А я бы вообще не участвовал.»
Выломанная задвижка потайного замка заскрежетала по верхней плите, и сармат поддел обломок и бросил в карман. С горы мусора посыпались обёртки и сухие ветки. Гедимин отряхнулся и пошёл к краю оврага. Лилит уже стояла там, прижимая к себе ком ветоши.
— Можно разобрать на три части. Так точно никто не разберётся. Собирать будем в глайдере, — вполголоса сказала она.
Гедимин покачал головой.
— Ничего не трогай.
Когда он с винтолётом в руках вышел на аэродром, рука ещё болела. Тряпка со снегом, которой Гедимин обернул ладонь, уже согрелась и даже частично высохла; шевелить пальцами по-прежнему было тяжело. На обочине, дожидаясь глайдера, стояли ремонтники; медицинский транспорт уже поднялся в воздух и должен был обогнать их. Иджес уже был здесь, стоял у стены, время от времени вздрагивая и оглядываясь. Увидев Гедимина, он шагнул в сторону и поднял руку, будто пытаясь прикрыться.
— Видел? — Гедимин показал ему распухшую ладонь. Сармата передёрнуло, он часто замигал и втянул в себя воздух.
— Доволен?
— Уран и торий… — выдохнул Торкват, глядя на порезы. — Иди к медикам. Никакая рана не должна так выглядеть. Чем тебя так?
— Спроси у него, — ремонтник указал на Иджеса, и тот снова втянул воздух, но так ничего и не сказал. — На руднике зайду.
— Смотри, — покачал головой Торкват, глядя то на Гедимина, то на Иджеса. — Сразу иди, как сойдёшь с глайдера. Что у тебя с собой?
— Винтолёт, — Гедимин повернулся к Иджесу. — Держи его. Мне одной рукой неудобно.
Сармат-северянин изумлённо мигнул. Он едва не выронил ком ветоши, в последний момент поймал его и прижал к груди.
— Гедимин, как так? Это был просто фрил… я подумал, ты придушишь меня прямо там! — пробормотал он, перекладывая ком в левую руку и протягивая правую к повреждённой ладони ремонтника. — Лезвие из фрила… Я не хотел тебя калечить!
— Ты мне скоро мину под матрас подложишь, — устало выдохнул Гедимин. — Оно того стоит? Вот эти мартышечьи развлечения…
Глайдер, притормозивший у обочины, загудел. Торкват стоял у кабины, глядя на двоих ремонтников, и растерянно качал головой. Гедимин, пожав плечами, шагнул в фургон. Ему было не по себе. «Странная мысль, но может сработать…»
— Винтолёт… — Иджес развернул было ветошь, но спохватился, покосился на Торквата и замотал корабль ещё туже. — Та самая «Игла»?
— Вчера он получил повреждения, — ровным голосом сказал Гедимин, показывая погнутый винт. — Везу его на ремонт… и доработку. Ты хотел знать, чем он будет отличаться в этом году?
Иджес мигнул и подался в сторону. «Он правда думает, что я могу напасть,» — Гедимина передёрнуло. «Чем думает?!»
Глайдер замер на посадочной полосе, Гедимин, покачнувшись, взялся правой ладонью за поручень и стиснул зубы от боли.
— Очень хорошо, — пробормотал Торкват, глядя на него. — Иджес, веди его в медчасть. Там расскажешь, что и зачем ты сделал.
— Отнеси винтолёт в ангар, — попросил его Гедимин, выбираясь из фургона.
Медик, увидев его руку, изумлённо мигнул и позвал помощника. Распухшую ладонь долго вертели и ощупывали. Иджес, устроившийся у двери, смотрел на них немигающим взглядом.
— Никогда не видел такого на сарматах, — заметил один из них, доставая спринцовку. — Сделаем смывы, потом — анестетик, антибиотики и перевязка. Что в крови?
— Выше запястья — чисто, воспаление местное, — отозвался второй, отцепляя от руки Гедимина кровезаборник. — Сильный иммунитет. Чувствуешь жар, слабость?
Сармат качнул головой.
— Что там? — он покосился на руку. — Почему не затягивается?
— Грязь, — ответил медик, поворачивая порезанную ладонь набок. Жидкость, вытекающая из спринцовки, была обычной водой, но жгла рану, как кислота.
— Гниющие остатки, растительные или животные. Возможно, фекалии, — быстро просушив порез, медик щедро обрызгал его анестетиком. — Рассадник бактерий. Был бы ты человеком, пришлось бы резать руку. Без помощи пройдёт через три-четыре дня, но вы, механики, всегда торопитесь. Терпи, это антибиотик… Вот так. Вечером приходи на перевязку. Рукой ни за что не хватайся. Если я нигде не ошибся, завтра утром сможешь работать.
Последние фразы до Гедимина долетали, как сквозь туман. Он пристально смотрел на Иджеса. Тот болезненно щурился и старался не поднимать взгляд.