Синтез
Шрифт:
Луч резака не сдвигал уже срезанные пласты — они так и лежали друг на друге, а сами сквозные прорези были едва заметны. Гедимин осторожно шевелил кистью, смещая руку всё ниже, пока не дошёл до середины. В этот момент его тронули за плечо, и он отключил резак и обернулся.
— Девятнадцать килограммов плутония на выгрузке, — Константин, подошедший к ремонтнику, довольно усмехнулся и похлопал его по плечу. — И это только предварительные данные. От твоих доработок большая польза, Гедимин. Я уверен — при полной отработке цикла масса дойдёт до двадцати двух килограммов. Возможно, и до двадцати трёх. Вот чем тебе следовало заниматься с самого начала, а не провоцировать Ведомство на применение силы.
Гедимин молча сузил глаза и отвернулся. Лучевой резак снова прикоснулся к камню, едва заметная вспышка прорезала булыжник насквозь, отделив ещё один дымящийся слой.
— Зря, — сказал Константин; судя по голосу, он больше не усмехался. — Ты мог бы делать то, к чему приспособлен. Почему ты вообще счёл себя учёным, исследователем, а не механиком с инженерным образованием? Лично я оснований для этого не вижу.
— Уйди, — сказал Гедимин, не оборачиваясь. «Надо бы зайти к Хольгеру, посмотреть на реактор,» — вяло подумал он, но не двинулся с места. «Ладно, Хольгер всё равно придёт сюда. Тогда всё узнаю.»
— «Патентное ведомство Австралии против всех — громкое дело в Межпланетном суде Солнечной Системы», — вслух прочитал Кенен. — Эй, тески! А вот это действительно интересно. Они подавали в Межпланетный уже четыре раза за последние десять лет, но дело никогда не открывали. Из-за чего в этот раз? А, нашёл: «патент на так называемый «кристалл-концентратор Сивертсена», более известный как «сивертсенит», был неоднократно нарушен на территории Атлантиса, Северного Союза, Сина и Мацоды, а также совместно осваиваемого Марса и спутников Юпитера…»
Линкен, фыркнув, протянул руку над плечом Кенена и закрыл страницу.
— А ничего поинтереснее там нет?
— Ты мог бы интересоваться действительно важными вещами, — фыркнул учётчик, нехотя пролистывая последние новости. — Это Джеду простительно ничего не знать — он с Энцелада. А тебе…
— Стой, — Линкен перехватил его руку и вгляделся в сообщение. К нему прилагалась фотография — собранные в кучу кости и человеческие черепа на красновато-рыжей земле.
— «Массовые захоронения на Марсе — сарматский след?» — прочитал заголовок Хольгер, помрачневший и придвинувшийся к экрану. — «В шести милях от Нью-Лос-Анджелеса были обнаружены вертикальные шахты, частично заполненные обугленными костями. По предварительным оценкам, каждая из трёх шахт содержит останки двух с половиной тысяч человек. По предположениям экспертов, захоронения под Нью-Лос-Анджелесом — следы одного из «лагерей уничтожения», созданных после вторжения сарматов на Землю. Напоминаем, что в годы войны Нью-Лос-Анджелес носил название «Агарта» и был столицей режима Саргона на Марсе…»
Гедимин молча умножил два с половиной на три, вспомнил общую численность населения Земли, пожал плечами и снова уткнулся взглядом в пол. Он сидел рядом с креслом Хольгера, не обращая внимания на освободившиеся места за соседним столом, — можно было бы встать и пересесть, но особого смысла в этом не было.
— Семь с половиной тысяч мартышек? Непохоже на лагерь, — сказал Линкен, криво ухмыльнувшись, и оглянулся на Гедимина. — Утилизационные шахты Ассархаддона. Тем более — прямо под Агартой. Если макаки смогли пересчитать кости — утилизация там ещё не развернулась. Во время войны уже умели избавляться от мусора. Ассархаддон любил качественную утилизацию. От макак, даже дохлых, столько мусора…
— «Также на дне шахты и некоторых костях были обнаружены остатки обугленной органики чужеродного происхождения», — продолжал чтение Хольгер. — «По составу она идентична веществу, остающемуся при разложении трупов сарматов. Могли ли искусственнорождённые использовать марсианские шахты для казни и захоронения своих соплеменников? Расследование продолжается.»
Линкен хмыкнул.
— Ассархаддону было всё равно, на ком ставить опыты, — уверенно сказал он. — Было бы нужно — поставил бы на себе. А шахты точно довоенные.
Кенен хлопнул ладонью по столу.
— Мы сегодня летим куда-нибудь или нет? Сколько можно смотреть на дохлых макак?!
— Тебе больше по нраву живые? — ухмыльнулся Линкен. — Ладно, идём. Заглянем на станцию, все уже там. Атомщик, ты с нами?
Гедимин пожал плечами и поднялся на ноги. «Станция? Ладно, пусть будет станция.»
Сегодня у глайдера Линкена было немного пассажиров — Аэций и Астиаг не праздновали День атомщика, Константин куда-то ушёл с Айзеком и Бьорком, самки уехали на станцию с попутным прицепом, не дожидаясь, когда самцы соберутся. Гедимин втиснулся на заднее сидение.
— Когда садишься с ним в глайдер, так и ждёшь, что он вытечет за борт, — хмыкнул Кенен, садясь у противоположной двери. — Скоро надо будет возить его в канистре.
Линкен обернулся, недобро щурясь.
— Ты сейчас о чём?
— Пока что «о ком», — Кенен указал на Гедимина. — Но ещё немного — и будет «о чём».
— Отстань от атомщика, — буркнул сармат.
— Да я-то отстану! — Кенен всплеснул руками — совершенно по-человечески, будто по фильмам учился. — Но никого не удивляет, что он ходит как прибитый уже третий месяц?
— Заткнись, — бросил Линкен, берясь за штурвал. — Atta» an!
Расстояния от «Новы» до «Полярной Звезды» еле-еле хватило на то, чтобы сделать над шоссе пару «бочек»; «мёртвую петлю» Линкен с сожалением прервал на первом кивке носом, плавно снизившись на временный аэродром вдоль внешней стены станции.
На посту охраны никого не было, не считая патрульного с контейнером глинтвейна. Он медленно высасывал вещество из упаковки и даже не смотрел в сторону проходящих сарматов.
Выйдя на площадку перед главным корпусом, Гедимин огляделся. Ни одного экзоскелетчика в зоне видимости не было, и в очередной раз куда-то пропала табличка, запрещающая купаться в градирнях, — её опора одиноко стояла на краю площадки, и с неё свисал пустой контейнер.
Гедимин ненадолго отделился от остальных, чтобы потрогать стену реактора, а когда нагнал их, они стояли в паре десятков метров от ближайшей градирни. Её входы, предназначенные для осмотра и очистки, были открыты, из них, как и из верхнего раструба, шёл пар. В одной из них, судя по звучному плеску и редким коротким репликам, купались сарматы, и ещё несколько ждали у входа — в мелком бассейне места хватило не всем. Другую — она стояла дальше, но звуков из неё доносилось гораздо больше — заняли охранники.