Синтез
Шрифт:
— Тебе трудно уследить за переменами, Джед? Всё происходит слишком быстро, верно?.. Да, Джейсон Блэр, выдвиженец от демократов. Шёл ноздря в ноздрю с Франкой Гросси. Дюкетту ничего не светило — это было ясно уже после того, как проголосовал Север.
— Джейсон Блэр? — повторил за ним Гедимин, стараясь задержать незнакомое имя в памяти хотя бы на пять минут. — И что, он отменит законы да Косты?
Кенен рассмеялся в открытую — правда, быстро прервал веселье, когда Гедимин направил на него тяжёлый взгляд.
— О нет. Всё не так быстро делается, Джед. Для президента Атлантиса наши с
Гедимин озадаченно посмотрел на него.
— Сивертсенит не крали. Патент Сивертсена был куплен «Вирмом». Даже если «Вирм» его перепродал — разве макаки так не делают?
Кенен с ухмылкой покачал головой.
— Вроде бы всё правильно, Джед… Но на деле история с продажей патента довольно мутная. Подробности тебе неинтересны, но «Вирм» есть за что ухватить.
— Из-за одной корпорации, добывающей руду, начнётся война? — Гедимин недоверчиво хмыкнул. — Слишком глупо. Даже для мартышек.
— Посмотрим, — отозвался Кенен. — Пока это всё, что мы можем сделать. Совет безопасности снова оставил нас без избирательных прав — и это значит, что люди по-прежнему считают нас полезными механизмами, но не более.
— Будто это раньше было непонятно, — буркнул ремонтник.
— Вообще-то, Джед, результат уже неплох, — сказал Кенен. — Я не ожидал, что моя петиция попадёт на рассмотрение. Конечно, основная заслуга у губернатора Оркуса — но и ты мне сильно помог. По меньшей мере двести сарматов подписали петицию, когда я показал им твою подпись.
Гедимин мигнул.
— Почему?
— Не знаю, Джед. Может, им нравятся твои чертежи? — Кенен ухмыльнулся. — В любом случае — я тебе благодарен.
Филк-санитар заглянул в палату и неприязненно сощурился на учётчика. Раненый сармат на койке у стены зашевелился, отнял руку от головы и приоткрыл глаза.
— Пора уходить? — Кенен поднялся с кровати Гедимина и пошевелил пальцами у плеча, изобразив салют. — Надеюсь, тебя скоро выпишут. Тут двое арестованных охранников «Вестингауза» сбежали из-под ареста — и как им это удалось? — и федералы, прочесав весь лес, ничего не нашли. Странная история, верно?
Он посмотрел Гедимину в глаза и широко ухмыльнулся. Ремонтник криво усмехнулся в ответ.
— Может, на них напал медведь? — задумчиво спросил он. — Хотя — медведи не едят скирлин.
— Думаю, дело в заброшенных шахтах, — сказал Кенен. — Их так много в лесу, и большая часть ничем не укреплена. Так легко провалиться…
«Интересно, Линкен участвовал?» — подумал Гедимин, когда дверь за учётчиком закрылась, а сам ремонтник отошёл к окну, чтобы не мешать медикам, окружившим раненого. «Если бы он работал один, Кенен рассказал бы о подрыве карцера со всеми, кто внутри. А если их сначала выманили… работа Маккензи, определённо. Не повезло этим двоим. Линкен работает быстрее.»
— «Найти пару толковых операторов и техника с прямыми руками», — вслух прочитал Константин пометки на очередной папке с распечатками. — Иджес, это всё, что ты можешь сказать по делу?
Механик угрюмо кивнул.
— Гедимин настраивал эти станки своими руками всего-то полгода назад. Что надо было делать, чтобы снова всё сломать?!
Гедимин в разговор не влезал — сидел за верстаком, читал статью, на которую вышел по наводке Конара, и пытался вникнуть в теории о строении вакуума. Мозг почти ощутимо скрипел и искрил. «Что-то странное они придумывают,» — решил в конце концов сармат, откладывая статью. «Или я совсем отупел от безделья.»
— Константин! — он развернулся вместе со стулом, и командир «научников» от неожиданности подался назад. — Не слышал ничего из Порт-Радия? Что там делают с ирренцием? Обнаружили что-нибудь новое?
Константин покачал головой.
— Ведомство передо мной не отчитывается. А тебе, Гедимин, пора бы успокоиться. Прошло пять месяцев! Что, один лишь ирренций достоин внимания великого физика-ядерщика?
Линкен, резко выдохнув, поднялся с места.
— Ты опять? Оставь атомщика в покое!
Гедимин отвернулся.
В кармане Гедимина глухо загудела рация. Через секунду гудок повторился, через две — стал непрерывным и постепенно звучал всё громче. «Кто перенастроил сигнал?» — вяло удивился сармат, закрывая последнюю защёлку на вскрытом и вычищенном агрегате. Быстрая проверка показала, что механизм работает — не совсем так, как хотелось бы его операторам, но гораздо лучше, чем до того, как Гедимин в него заглянул. «Хватит на сегодня,» — сармат вернул на место крышку, вытер руки и пошёл к выходу.
Когда он выходил из проходной, рация замолчала. «Надо снова перенастроить,» — подумал он, сворачивая к бараку. «И поставить защиту. Нечего лезть в мой смарт.»
Возвращаться в научный центр не было смысла — рабочая смена ремонтников, распространявшаяся на него, закончилась с первым гудком смарта, и скоро все «научники» должны были вернуться в барак. На улице шёл снег, над аэродромом метались лучи прожекторов, и гудела сирена, — снова кто-то из чужаков понадеялся на лётную погоду и потерялся над Атабаской. Можно было пойти туда и узнать, что случилось, можно было заглянуть к венерианцам в общественную душевую и испытать на себе температурный перепад в сто пятьдесят градусов, или зайти к Лилит и сёстрам Хепри, запускающим подлодки с северо-западного берега, — сейчас, за одиннадцать дней до Большого Зимнего Заплыва, тренировки были в самом разгаре… Сармат на секунду остановился на обочине, выбирая направление.
— Стоять! — четверо в лёгкой броне выросли как из-под земли. Гедимин узнал патрульных Ведомства и подавил секундный порыв метнуться в переулок и удрать.
— Чего? — он вопросительно посмотрел на патрульных. Сарматы обступили его, прижав к стене, и немного потеснились, освобождая место для пятого пришельца.
Это был Нгылек; на этот раз он зачем-то сдвинул зеркальный щиток шлема, и Гедимин мог видеть его глаза — почти чёрные, едва заметные прорези на неподвижном лице. Ему стало не по себе.