Синтез
Шрифт:
— Не могу. Больно.
— Отдохни, — прошептал Гедимин, придвигаясь ближе и настороженно оглядываясь на окошко в двери; оно было закрыто, и с той стороны доносились размеренные шаги — скучающий экзоскелетчик измерял расстояние от угла до угла «куба». — Давно ты здесь?
— Два дня, — ответил сармат. Ему как будто стало лучше после еды — он даже попытался вытереть лицо и сесть ровнее, не сползая на пол.
— Тебя сегодня привели? Тоже был… там? — спросил он, пристально глядя на Гедимина. Тот кивнул.
— Нгылек Гьоль. Знаешь его?
Сармат вздрогнул и испуганно замигал.
— Я не взрывал! Скажи ему… — прошептал он, вжимаясь в стену.
— Я тоже, — угрюмо ответил Гедимин. — Но он намерен выпытать признание. Из меня, по крайней мере. То же с тобой? Ты как-то связан с ирренцием?
Сармат закивал.
— Там, в ангаре… Нам привезли сферы с ирренцием под ними. Плутониевые сферы… Мы, четверо, были операторами… посменно сидели там и смотрели. Ещё привезли установку на углекислом газе, она… она разделяла плутоний и ирренций. Был техник при ней… Нам ничего не рассказывали, только приказали следить и раз в два месяца менять сферы…
Он замолчал, испуганно глядя на Гедимина.
— Я понял. Вам привозили готовые сферы. Вы извлекали ирренций и отдавали Ведомству, — кивнул он. — Вы начали работать в июле?
Сармат кивнул.
— Нам приказали молчать… мы официально — уборщики, — промямлил он. — Нам показали, что делать… Три дня назад я вышел ненадолго из ангара. Там были патрульные, шестеро, но я ушёл по крышам. Ходил в магазин. Мы все иногда так уходили. Скучно сидеть внутри. Ничего никогда не случалось…
Гедимин осторожно взял его ладонь в свою. Пальцы сармата были покрыты холодной испариной. «Он тут два дня. Его ещё будут тут держать,» — ремонтнику стало не по себе. «Надо как-то выбираться.»
— А потом я услышал грохот, — голос сармата стал еле слышным, глаза расширились. — Прямо от магазина… А когда добежал до ангара, там был котлован. Защитное поле сработало… оно всё было зелёным, весь купол. Там, внутри… там никто не выжил.
— Ирренций, — пробормотал Гедимин, и его глаза против воли сузились. — Всё-таки натворили дел…
Рука бывшего оператора судорожно дёрнулась, он попытался её высвободить. Гедимин смутился.
— Не пугайся. Я не Нгылек. Просто… не надо было трогать мои сферы, — прошептал он. — Нгылек обвинил тебя в диверсии?
Сармат кивнул.
— Да. Что я подорвал… Я ничего не знаю! — его голос внезапно сорвался на визг. Окошко в двери распахнулось.
— Эй, теск, хватит орать! Где контейнеры?
Гедимин вытолкнул наружу пустые ёмкости и снова сел рядом с оператором. Тот сполз на пол и лёг у стены.
— Как тебя зовут? — шёпотом спросил ремонтник. — Я — Гедимин Кет.
Оператор мигнул.
— Нгылек упоминал… Ты — настоящий физик-ядерщик, да? Ты построил сферы?.. Он думает, что я в сговоре с тобой… Я — Зольт… Зольт Кларк.
«Из лунного клонария,» — вспомнил Гедимин. Клонарий на Луне существовал недолго — пару военных лет, и сарматов с такой фамилией ремонтник ещё не встречал.
— Нам надо сматываться, Зольт, — прошептал Гедимин. — Пока не убили. Помоги мне. Крепко зажми вот этот браслет здесь и здесь…
Он протянул сармату руку, но тот не шевельнулся, только испуганно мигнул.
— Я не удержу. Трясёт… — он приподнял скованные ладони, и Гедимин увидел, что его пальцы дрожат.
— Тогда я вскрою твой браслет, — сармат протянул руку к запястью Зольта. Тот рывком перекатился на другой бок.
— Не надо! — его затрясло сильнее прежнего, и Гедимин отпрянул. — Они увидят… убьют. Ты не знаешь…
Гедимин досадливо сощурился. «Это сделали за два дня,» — напомнил он себе. «Нгылек, паршивая макака!»
— Спокойно, — он провёл пальцами по виску Зольта, и тот, вздрогнув, прижался щекой к его руке. — Спи. Мы уйдём отсюда живыми.
Ещё полчаса он бродил по камере на широко расставленных пальцах, стараясь не издавать ни звука, и прощупывал стены. Похоже, Зольт не ошибся, — камера была окружена коридорами со всех сторон. Внутри были тепловые датчики (их Гедимин сломал бы легко) и камера (малополезная в темноте, особенно с выдавленным объективом). Проверить, что снаружи, сармат не мог. Он ещё раз попытался вскрыть наручники, придавив один из браслетов коленом, но защитный механизм сработал, больно сдавив сармату запястье. Так и не придумав ничего дельного, Гедимин лёг на пол рядом с Зольтом. Тот немного успокоился и уже не дрожал так и не сочился испариной — в какой-то момент даже привалился головой к плечу ремонтника и так уснул.
Гедимин уже не старался сохранять ясное сознание или прислушиваться к командам за перегородкой, — в полузабытьи терпеть болезненные разряды было легче. Сегодня почти никто не промахивался, и после тридцатого попадания сармат «уплыл» так, что успел увидеть что-то вроде сна — не самого приятного, с выползанием из бесконечного туннеля под камнепадом. Иногда его вырывал из забытья жалобный крик — Зольту в соседнем помещении было уже не до гордости, он кричал всё время — когда его не поливали водой, в очередной раз приводя в сознание.
— Отбой! — донеслось из коридора. Гедимин хотел открыть глаза, но на него вылили холодную воду, и он зажмурился.
— Да он тут спит! — хохотнул человек, ощупывающий его запястье. — Здоровый амбал. Такому место в шахте.
Ему дали воды, что-то вкололи и быстро ушли, оставив его в приятной полутьме. Сармат, вернув себе контроль над телом, немного изменил его положение и несколько раз сжал и разжал кулаки, чтобы разогнать кровь. «У мартышек обед,» — определил он по сигнальным огням, голосам и звукам шагов в коридоре. «Можно отдохнуть.»
— Ну что, как тебе стрельбы? — донеслось из коридора.
— Да всё норм, только очереди не дождёшься. Теск постоянно дохнет, так стоишь и ждёшь его…
Мимо полузакрытого проёма прошли двое курсантов.
— Вам, чётным, везёт, у вас белый амбал — он живучий, — вздохнул один из них. — Только слышно, как номера мелькают.
— Поменяйся с кем-нибудь на чётный, — посоветовал другой.
— С кем? Ищи дураков… — хмыкнул первый. — Вот ты поменяешься?
Их голоса смешались с другими и превратились в невнятный гул в глубине здания.