Синтез

Токацин Аноним

— Стой где стоишь, — тихо сказал Нгылек, и его лицо странно дёрнулось, как от мимолётной ухмылки. — Хочу знать одно — как это тебе удалось? Ни следа, ни зацепки, ни молекулы взрывчатки, — два яруса вдребезги, восемь трупов. Это не Лиск, ему бы мозгов не хватило. Наследил бы на весь Порт-Радий. Это ты. Рассказывай. Что делал, как удрал, зачем тебе это понадобилось?

Сармат растерянно мигнул — он мало что понял, но происходящее ему сильно не нравилось.

— Делал что? — спросил он. — Что мне удалось? Я не понимаю.

Удар шокером под дых был привычно-ожидаемым, Гедимин даже успел перехватить и крепко сжать руку Нгылека, но тут вмешались патрульные, и спустя пару секунд сармат лежал на мостовой, и его руки были скручены за спиной обрывком проволоки. Он вяло удивился, что Ведомство до сих пор не разорилось на магнитные наручники. Удивляться и вообще думать немного мешали ноющие рёбра и колени.

— Голову не трогать, — приказал Нгылек, подбирая оброненный шокер. — Поднять его.

Гедимин выпрямился, покосился на патрульных, — по крайней мере на одном из шлемов удар его кулака оставил вмятину, другому сармату пришлось переложить шокер в левую руку, а помятую правую прижать к боку.

— Говори, слизь, — прошептал Нгылек, подходя к ремонтнику вплотную. — Кроме тебя, это сделать было некому. Восемь трупов, четверо с лучевой болезнью, полгода работы в пыль, вместо ангара — кратер… Решил отомстить за свой реактор? Думал, никто на тебя не выйдет? Надо было ещё тогда вышибить тебе мозги. Полгода выжидал, так? Дождался, когда все о тебе забудут…

Гедимин видел, что шокер в его руке мелко трясётся. Половина слов Нгылека звучала бредом, но вторая точно имела смысл — и сармат вздрогнул, как от удара.

— Ангар взорвался? Тот, где работали с ирренцием? — он рванулся из рук патрульных, но двое в броне, повисшие на нём, и несколько ударов шокером заставили его остановиться. — Когда?

— А то не знаешь, — лицо Нгылека снова дёрнулось. — Долго будешь молчать? Я хочу знать, как ты это сделал.

— Я ничего не делал, — Гедимин сердито сощурился. — Я был здесь с тех пор, как ты забрал мой ирренций. Ты бы лучше сказал, что у вас там произошло.

Второй и последующие удары тоже были предсказуемыми — так же, как и то, что пинок по голени заставит ошалевшего Нгылека потерять равновесие и вывалиться с мостовой на шоссе. Проезжающий мимо гусеничный глайдер громко загудел, но не остановился. Патрульные втащили Гедимина в малоосвещённый переулок. Нгылек догнал их через секунду.

— Не хочешь говорить? — агент Ведомства скользнул по телу сармата странным изучающим взглядом. — Значит, по-хорошему не вышло.

— Можно сломать ему руку? — спросил патрульный в помятом шлеме и в очередной раз попытался выправить вмятину.

— Heta, — бросил Нгылек, шагнув вперёд. Гедимин почти успел отдёрнуть ногу — её прижали с другой стороны, и покрытый бронёй «башмак» агента опустился на крайние фаланги двух пальцев. Боль была неожиданно резкой — казалось, сустав раздробили в кашу. Нгылек перенёс вес на носок «башмака» и ткнул Гедимина пальцем в грудь.

— Как взорвал?

«Он что, мутировал?!» — от боли у сармата потемнело в глазах, он практически услышал хруст кости. «Hasu!»

— Это был не я! Нгылек, мутант, возьми сканер и проверь!

В этот раз пнуть агента ему не удалось — тот проворно отступил, но «башмак» с придавленных пальцев убрал, и в голове у Гедимина слегка прояснилось. «Что я с ним болтаю?! Он мутировал. Надо звать охрану!»

Сармат открыл рот, но крикнуть ему помешал разряд шокера в живот.

— Сканер, — пробормотал Нгылек, вытирая ногу о выступ фундамента; Гедимин увидел размазанную кровь. — Техника. Знаю, что ты с ней делаешь. Сканер покажет, что ты захочешь. Думаешь, я ему поверю?!

— Проверься на эа-мутацию, — прохрипел Гедимин, пытаясь разогнуться после третьего разряда. — Сам додумался пытать сарматов — или научили?

Похоже, Нгылек действительно раздробил ему ногтевую фалангу — по крайней мере, одну, и серьёзно повредил вторую, — согнуть пальцы никак не удавалось, и из порванного сапога сочилось чёрное и блестящее. Распрямили сармата силой — рывком дёрнули за плечи. Нгылек наотмашь ударил его по лицу и отряхнул руку.

— Значит, по-хорошему не хочешь? Ладно, завтра поговорим. Завтра ты всё расскажешь.

Он показал патрульным несколько странных жестов. Пару секунд спустя сопротивляющегося Гедимина вчетвером затолкали в глайдер, и машина взлетела с места, едва не зацепив проезжающий погрузчик. Сармат пошевелил руками — пока он дёргался и вырывался, проволока немного ослабла, и очередной рывок сбросил её на сидение. Гедимин сдёрнул с ближайшего охранника станнер вместе с кобурой; доставать было некогда — рукоять в лицо с размаху и так сработала не хуже разряда, заставив агента с воплем схватиться за лицевой щиток. «Теперь — вниз,» — щёлкнуло в голове Гедимина, и он швырнул патрульного в дверь. Фрил захрустел, непрочный металл прогнулся. Что-то протрещало за спиной, и сармат упал на сидение лицом вниз. Перед глазами вспыхивали и пропадали белые точки. «Станнер,» — подумал он, корчась в судорогах, — тело вышло из подчинения, но мозг ещё работал. «Не вышло.»

Его долго тащили куда-то, вытряхнув из глайдера, — то на руках, то волоком по снегу — или, возможно, мокрой земле, пока не втолкнули куда-то, где горел яркий искусственный свет. Там его, проверив, насколько надёжно связаны руки и ноги, оставили лежать. Несколько минут спустя на его плечо опустилась чья-то нога, придавив сармата к полу.

— Принимайте ещё одного, подполковник Ригейра, — сказал над его головой Нгылек. — Хорошая мишень для ваших курсантов.

— Вот этот, белый? — второй говорящий определённо был человеком, а не сарматом. — Ещё один? Ладно… Поднимите его.

— Держите его связанным, подполковник, — предупредил агент Ведомства, пока патрульные ставили сармата на ноги, а он, щурясь от яркого света, пытался осмотреться. — Непременно попытается сбежать.

Человек, разглядывающий Гедимина, подошёл ближе, и сармат вспомнил, где видел схожую форму, — на тренировочной базе Академии Космофлота. Он увидел и дверь за спиной Ригейры, — там стояли двое с боевыми бластерами.

— Девять футов роста, три с половиной — в плечах, — человек разглядывал его оценивающе. — Крепкий и выносливый. Надо понимать, с этой мишенью проблем не будет?