Синтез
Шрифт:
Кандидат медицинских наук криобиолог Александр Зборовский работал в Институте криогеники одиннадцать лет. И годы эти не назовешь легкими. В криогенных [2] исследованиях, проводимых учеными мира, было заинтересовано все двадцатимиллиардное человечество, а польские специалисты уже давно лидировали в этой области знания. Заказы сыпались со всех сторон, поскольку низкие температуры использовались как превосходное средство для транспортировки фруктов, облегчения сложных операций, увеличения проводимости металлов и хранения произведений искусства.
2
Криогенный —
Отец Эли и Петруся разрабатывал прежде всего методы перевозки скота на планеты, расположенные в нескольких световых годах от Земли, и достиг на этом поприще больших успехов. Маленькие телята и поросята проделывали весь путь в виде твердых брусков льда, с тем чтобы потом, пройдя через размораживающую установку О-24, гулять, радостно мычать и похрюкивать на лугах каких-нибудь далеких планет, где другие специалисты создали меж тем атмосферу, подобную земной.
Потом Александра Зборовского повысили в должности, и он стал руководителем научного коллектива, занимающегося замораживанием и размораживанием людей. По правде говоря, проблема в основном состояла в размораживании, поскольку замораживать научились уже давно.
Размораживание людей, замороженных после двухтысячного года, не представляло никакой трудности. Кроме того, специальный криогенный кодекс регулировал юридическую сторону вопроса: кто, когда и где имел право быть замороженным.
Гипотермии [3] подвергали, например, пилотов, летящих на далекие расстояния, чтобы они не расходовали свою жизнь на пребывание в неудобных условиях космического корабля. Гипотермию применяли также к немногочисленным людям, чьи болезни пока еще оставались неизлечимыми. Таких больных случалось двое или трое в год, и они, конечно, вызывали сенсацию среди всего человечества. У них брали интервью для головидения, публично обсуждали их заболевание, а врачи моментально принимались за исследования, чтобы через год, самое большее — через два разморозить и вылечить пациента.
3
Гипотермия — искусственное охлаждение организма.
К сожалению, до сих пор, а это был 2059 год, не удалось еще разморозить людей, неумело гипотермированных между 1970 и 2000 годами. Ученые с огромным рвением и энергией пытались спасти хоть одного из этих пионеров, которые рисковали, не зная, что их ждет. Но результаты были весьма скромные. Не удалось спасти нескольких американских миллионеров, не было шансов вернуть миру двух политиков, которые под конец плодотворной жизни предпочли холодильник достойным похоронам.
С трудом вернули жизнь одному пилоту, гипотермированному в 1997 году после взрыва термоядерных двигателей экспериментального авиакоптера, и это был единственный успех группы, руководимой Зборовским. Кроме не наилучших результатов исследовательских изысканий, его донимали и другие заботы. Пока Александр не стал шефом, он не мог себе даже представить, до чего неприятно им быть.
Зборовский как раз шел по коридору, стараясь каким-то образом отделаться от ассистента Пацулы, который настойчиво его атаковал.
— Во-первых, — перечислял Пацула, — я уже двадцатипятилетний полноправный гражданин. Во-вторых, я добился больших успехов в работе. В-третьих, уже почти все в нашем Институте получили
— Я понимаю вас, Кароль, отлично понимаю, — выкручивался Зборовский, — и целиком поддерживаю ваше заявление, но... к сожалению... вы сами знаете... если лимит исчерпан...
— Каким-то образом для вас лимит не оказался исчерпанным, — язвительно прошипел ассистент Пацула.
— Я свое разрешение получил пятнадцать лет назад, — в сердцах ответил отец Эли и Петруся. — И тогда мне было тридцать пять лет. А вы не можете подождать еще год.
— И так уже три года меня водят за нос: то одно, то другое. Если бы вы как начальник присоединили свое мнение...
— А вы знаете, какой кромешный ад мне потом устраивают в Управлении? — рявкнул Зборовский. — Вызывает меня директор и начинает: «Так вам не известно, что у нас лимиты, что нужно придерживаться инструкций, что у нас превышения!»
— А мне жена дома каждый день одно и то же: «У всех соседей уже есть, а вон те напротив так уже и третье разрешение в течение пяти лет получили, только мой муж такой недотёпа. Авиакоптера добивался дольше всех в районе, лучшую квартиру мы ждали почти год...» — и так далее и тому подобное. Я не могу в таких условиях работать.
— Хорошо, зайдите потом в мой кабинет, я посмотрю, что удастся сделать, — произнес подавленный Зборовский.
— Благодарю, от всей души благодарю! — вскричал ассистент Пацула и, будто на крыльях, помчался на свое рабочее место.
А Зборовский продолжал свой путь по коридору, в отчаянии размышляя о том, как это страшно быть шефом.
Никто не любит принимать решений, если, так или иначе, за это ждут его неприятности. Александр преохотно отдал бы все прелести власти, кабинет и автоматическую секретаршу, любезные приглашения на научные конгрессы, самый высокий оклад — за крупицу душевного спокойствия и возможность заниматься в тиши своими исследованиями.
К сожалению, в этот день ему не было суждено так просто дойти до лаборатории, которую острые на язык коллеги из других отделов называли «криптой» [4] или «катакомбами» из-за целого ряда стоящих там специальных ящиков с замороженными людьми.
4
Крипта — помещение в катакомбах, где первые христиане совершали богослужения и погребали своих умерших.
Едва он прошел несколько шагов, как на горизонте уже замаячила доцент Ирена из Управления.
— На следующей неделе летишь в Найроби, — сказала она. — Им нужна экспертиза.
Александр печально кивнул.
— Да, еще вот: пятнадцать минут назад я отвела в твой кабинет Элю и Петруся. Они сказали, что подождут.
— Что? — изумился несчастный научный работник. — Каким образом они попали в Институт?
— Я их впустила, — невозмутимо ответила доцент Ирена. — Они сказали, что у них к тебе важное дело.
— Благодарю тебя, но, может, лучше было...
— Они выглядели очень смущенными.
В голове Зборовского блеснула отчаянная мысль.
— Прекрасно, — сказал он. — Они здесь, мои ангелочки. Спасибо тебе, Ирена.
Александр нажал вмонтированный в верхний кармашек аппарат связи с сотрудниками и произнес:
— Прошу ассистента Пацулу зайти ко мне, — после чего почти радостно вошел в кабинет.
— Папа, — заявила Эльжбета, — произошла ужасная вещь.
— В чем дело?
— Мы не можем никуда выехать!