Синтия
Шрифт:
— Отлично. Я рад, Харви, что мы понимаем друг друга. Наша задача — ловить жуликов и сажать их в тюрьму. Вы же оберегаете их добро, позволяете им выбираться сухими из воды. Вы выставляете нас идиотами каждый божий день. Вы представляете, как это отражается на моей язве?
— Очень сожалею, — отозвался я.
— Чёрта с два вы сожалеете. Что вы делали в доме 626 по Парк-авеню?
— Я что, попал в гестапо? Почему я должен отчитываться перед вами в своих передвижениях? Я арестован?
— Нет, зачем же. Но я так подогрею почву под вашими
— Лейтенант, — сказал я с теплотой в голосе, — почему бы нам не быть друзьями?
— Потому что я не хочу быть вашим другом, Харви. Я хочу знать, что вы делали в доме шестьсот двадцать шесть?
— Ходил в гости. Наносил дружеский визит.
— Нет, Харви, у Э.К.Брендона нет друзей.
— Вот как устроены все полицейские. Ну ни за что не признаются, что им что-то известно. Им непременно надо выколотить это из тебя.
— Зачем вы посещали Э.К.Брендона, Харви?
— Он ведёт дела с нашей страховой компанией.
— Послушайте, Харви, — глаза Ротшильда превратились в щёлочки, а язва, похоже, взыграла. — Слушайте внимательно: будете валять дурака, я вам устрою весёлую жизнь. Зачем, по-вашему, мы сидим в этом участке? Тут у нас под самым носом денег больше, чем на всём остальном земном шаре. Думаете, это большая радость? А теперь отвечайте прямо: где девица?
— Какая девица?
— Синтия Брендон, чёрт бы вас побрал! И пожалуйста, не спрашивайте, откуда мне известно о том, что она пропала. Может, полицейские и глупы, но не настолько, как вам кажется. Так где же девица?
— Я не знаю.
— Это правда?
— Это правда.
— Ну ладно, попробую вам поверить на некоторое время — минут на десять, не больше. Так что же вы делали у Брендона?
— Я уже вам сказал: он ведёт с нами свои страховые дела.
— Вы мне не сказали ровным счётом ничего. От какого-то болвана швейцара я получаю сведении больше, чем от вас. — Ротшильд скорчил гримасу и залпом допил своё молоко. — Значит, он у вас застрахован? Так что же пропало? Что у него украли? Почему на сцену выходите вы?
— У миссис Брендон есть фарфоровая статуэтка лошади эпохи Тан — так она по крайней мере считает. На самом деле это итальянская подделка. Она раскололась пополам. Я заходил взглянуть на неё.
— Харви, вы лжёте! — буркнул Ротшильд. — Ну а теперь послушайте меня. Синтия Брендон вышла из этого дома в прошлый понедельник. Сегодня четверг. Во вторник один из моих сотрудников, детектив Гонсалес, видел Синтию Брендон в Центральном парке. Она прогуливалась. Если вы помните, во вторник была такая же мерзкая погода, как и сегодня, но они шли держась за руки. Всё прекрасно, пара голубков и только, но Гонсалесу показалось, что он уже видел этого парня. Что-то щёлкнуло у него в голове. У Гонсалеса потрясающая память на лица. Так или иначе, он вернулся в участок и стал просматривать архивы. В конце концов он нашёл фото этого субъекта в картотеке Интерпола. Два раза в год Интерпол посылает нам такие фотографии…
Ротшильд
— Ну, что можете сказать об этом человеке? — осведомился Ротшильд.
— Он вызывает у меня чувство зависти. Так должен был бы выглядеть я, если бы правильно выбрал бы родителей. Кто же это?
— Его настоящее имя — Валенто Корсика, и он родился в Рагузе. Это городок в Сицилии. Он учился там, а потом в Милане и Лондоне. Отлично говорит по-английски, по-французски и, понятно, по-итальянски. Безукоризненные манеры. Известен под именем графа Гамбиона де Фонти. Смех и только! Граф! Криминальное досье отсутствует. Есть только аресты. Дважды задерживался итальянской полицией, два раза — Скотланд-Ярдом и один раз — Сюрте. Ничего повесить на него никому не удалось, но Интерпол передал нам информацию в три тысячи слов.
— Чем он занимается? — спросил я. — Богатыми наследницами?
— Нет, нет, Харви. Ничего подобного. Случись им играть в покер, Корсика шутя покрыл бы все фишки Брендона и многих других. У него другая профессия — лидерство.
— Лидерство?
— Оно самое, — Ротшильд изобразил на своём лице некоторое подобие улыбки. Улыбка получилась не бог весть какая, но для Ротшильда это было явным шагом вперёд. — Видите ли, Харви, согласно данным Интерпола, последние пятнадцать лет Корсика готовился стать руководителем мафии.
— Мафии? Вы меня не разыгрываете?
— Мафии, Синдиката, называйте это как угодно.
Валенто Корсика готовился возглавить крупнейший клан организованной преступности. Ровно двенадцать недель назад Джо Азианти, главный мафиозо, скончался от инсульта. Во вторник Фрэнк Гонсалес видит наследника, прогуливающегося в парке с Синтией Брендон. Слава Богу, у него оказалась слишком цепкая память, и он разобрался, кто есть кто. А потому, Харви, или вы потолкуете со мной по душам, или, видит Бог, я позову кого-нибудь из наших сотрудников, он даст вам по башке, а я выдвину против вас обвинение в нападении на сотрудника полиции со смертоносным оружием. А потом я отправлю вас в камеру предварительного заключения, прямо здесь, в участке, и вы проторчите там неделю, прежде чем кто-то поймёт, что с вами случилось.
— Вы этого не сделаете.
— Хотите проверить, Харви?
— Позовёте полицейского, чтобы он оглушил меня? Не верю!
— Именно это я и собираюсь сделать, Харви. Лучше уж поверьте, что я вовсе не шучу.
— О’кей.
— Что о’кей?
— Буду говорить. Я очень нежный. Стоит мне вывернуть руку, и я тут же ломаюсь. Э.К.Брендок уверен, что его дочь умыкнули. Я поклялся, что ничего не скажу полиции, так что видите, как мне можно доверять.