Синто. Героев нет. Тетралогия

Пушкарева Любовь Михайловна

– У хозяев есть противоядие. Они тут же подставят полиции Бездушных с новым хозяином, - догадался я.

Евс улыбнулся во весь рот

– А на ньюс-роликах вы такой очаровательный пустышка, я опасался, что нам не о чем будет говорить. Викен-Алани такой же?

– Он лучше, - тихо обронил я.

– Робинсон размазня, - вдруг жестко произнес Блэкмор.
– Ему до пенсии не так уж много, дочь стала военным пилотом. Он всё понимает, а поэтому делает необходимый минимум, чтобы заткнуть свою совесть и не рыпается. А сейчас, когда у ситуации политическая окраска, будет сидеть еще тише.

–

Лорд Викен прилетел на Еуроп, и как я понял, Робинсон обязан ему дочерью, которую лорд вытащил с Деправити.

– Вот как... Ну что же... Можно сказать, что шансы есть... У Робинсона всё же есть честь, лишь бы его не заставили о ней забыть.

– Вы так и не озвучили ваши цели, - вернулся я к теме.

– Я хочу смерти Деррека Линдта, полковника госбезопасности в отставке, организатора и главы Бездушных. Я хочу смерти или каторги для исполнителей. И я хочу смерти для девяти анцесторских семей. Я хочу крови, - он говорил вроде бы спокойно, но это было спокойствие сумасшедшего.
– Крови не только и не столько глав этих семей, а их детей. Вывести под корень их род, сделать с ними то, что они творили с другими.

– Но ведь есть гено-банки. И жертвы Бездушных не заводили детей по, скажем так, моральным причинам, а не физическим. Настолько психологически раздавить этих анцесторов не получится.

– Да, вы пожалуй правы, - грустно согласился Блэкмор, - Да и... Я сказал союзник-исполнитель... Скорее преемник. Тот, кто сможет довести начатое до конца.

– То есть? Чего именно вы опасаетесь?

– Поиски стоили огромных денег, через третьих лиц я нанимал отдельные никак не связанные между собой команды детективов и фин-детективов. Я действовал очень аккуратно, но год назад они узнали о моем к ним интересе и принялись атаковать. И финансово и физически... Скоро четыре месяца, как я не покидаю башню, эти несколько комнат стали моей тюрьмой.

– У вас хватит сил поднять волну в масс-медиа?

– Да. Я готовился к этому, пусть всё ещё немного сыро... Дело ведь не только в деньгах, далеко не все продажны и работают по заказу, я знаю тех, кто поддержит нас по собственному убеждению.

– А загасить анти-синтскую пропаганду в случае чего?

– Посложнее, но думаю - смогу. Вот что, ФальКа, я вам дам план-карту с возможными бункерами, а вы не засвечивая меня - хотя бы явно не указывайте - подсунете ее Робинсону, чтобы тот принял в работу те, точки которых у него нет. Когда будет сделано заявление и последует первая врезка в инфосеть, обнаружат направление сигнала и вычислят бункер.

– А если похитители обнаружат полицейских в момент установки маяков, а если они запишут ролик и передадут в дали от бункера...

– Бросьте...Если б да кабы... Может случиться что угодно, может повезти, а может наоборот, не повезти. Да и помните - его могут убить в любой момент. Зря я сказал что шанс есть... При политическом заказе, а это именно такой, его убьют при малейшем подозрении на обнаружение. Ведь все кто будет в бункере, это даже не пешки - это инструменты, их выбросят и наберут новых. Так вот, за план-карту я хочу гарантии, что вы не спрыгнете с этого дела, как только получите пленника живого иль мертвого.

Ну... это не так уж много.

– Гарантии у вас есть.

Нам интересно, кто заказал это преступление, а так же интересно, чтобы подобное не повторялось.

– Вот и чудно.

– Айзек, а вы понимаете, что сохранить мой визит в тайне не удастся. И что если выражаясь иносказательно, вас осаждали, то сейчас начнется яростный штурм.

– Да, я понимаю.

– Вы меня приманили информацией, и теперь я боюсь потерять ее в случае вашей смерти.

– Да уж, цепкий вы... Но вы сами понимаете, что я не отдам вам ничего ценного по итогам одной лишь беседы.

– Информдепозит. Ключ дадите сейчас, доступ через три недели, например.

– По рукам.

Через треть часа молчаливый секретарь вел меня теми же узкими коридорами. В подмышке прикреплен крис с картой, на спине под лопаткой - с кодом-ключом.

Легкий бодрящий страх гулял по венам. Задача номер один: донести до Викена и Робинсона карту. Хоть бы у спецотдела хватило мощностей покрыть все возможные точки, ведь загвоздка в том, что эфир переполнен на всех частотах и только зная где и что ждать, можно найти место выхода сигнала.

Мой флаер стоял накрытый маскировочным тентом. Отлично, по крайней мере, Блэкмор и его люди внимательны к мелочам.

На полдороге набрал Викена, тот был у плов, я успел отдать ему крис, и он передал его Робинсону. От расспросов, откуда у меня инфа спасло отсутствие времени - надо было вылетать в студию для прямой трансляции обращения.

Я думал, что мы полетим вдвоем, но лорд отдал приказ:

– Лети в посольство и приведи себя в порядок. Встретимся здесь, у полов, через два часа.

Крис под лопаткой напоминал о себе, его надо надежно спрятать и продублировать код-ключ на Синто, поэтому я лишь молча повиновался.

В посольстве сначала разобрался с кодом Блэкмора отослав его домой с подробным отчетом о нашей встрече. Потом вспомнил, что ничего не ел и отправился на кухню, но не смог ничего в себя запихнуть... Вот-вот будет трансляция обращения Викена...

Новости тихо жужжали одна за другой, сменялись картинки, а потом голос диктора с умеренной скорбью в голосе произнес: 'Преступная группировка известная как Бездушные, выкрала старшего посла неприсоединенной планеты Синто и сейчас канал предоставляет время для обращения отцу похищенного - лорду Викену'.

Картинка сместилась и он появился в кадре. В армкамзоле, с 'душой', бедной мимикой и безэмоциональным голосом, казалось, Викен вышел из видео-анекдотов о синто, но никто не счел бы его смешным. Он был похож на смертельно раненного хищника. Смертельно раненного, но все еще смертельно опасного.

– Приветствую всех граждан Союза Европейских Планет, - официально начал он.
– Пятнадцать лет вы слышите обращения направленные не вам, а кучке хорошо организованных подонков. Сегодня я обращаюсь к вам, - Викен замолчал, опустив глаза, но потом снова глянул в камеру.
– Я должен сказать вам: несмотря на то, что мой сын посол, это преступление не будет переведено в политическую плоскость. Преступникам показалось мало денег, показалось мало: держать в страхе столичную планету сверхсоюза, им захотелось играть в политику, захотелось войти в историю... Я не дам им такой возможности.