Синто. Героев нет
Шрифт:
— Выход есть, — выдала я офицерам после завершения переговоров.
— Только хотим ли мы в него выйти? — мрачно отозвалась Грево.
— Ну что, идем общаться с курсантами? — бодренько предложила я.
Мы вызвали Инкмана и объяснили, чего хотим. Он флегматично согласился и повел нас к курсантам, закончившим тренировку в имитаторах. Это был цирк, учащиеся просто игнорировали тропезок, все вопросы которых дублировал Инкман, и отвечали они ему. Мне-то такая практика была знакома, и я к ней уже притерпелась. Дебюсси не выдержала первой.
— Ты, тупорылое
— Полагаю, мы увидели достаточно? — спросила я Грево. Она кивнула. — Думаю, пора поговорить с ректором, — добавила я.
Ректор соизволил прийти к нам только через полчаса, и скандал разгорелся. Тропезки обвинили курсантов в неуправляемости; ректор в ответ заявил, что они будут управлять ими, когда заключат контракт. Логично, в общем-то, только зачем это сообщать таким тоном. И пошло-поехало. А Кас и Пол стояли в сторонке, развернувшись всем корпусом к ссорящимся, и я им обзора не загораживала; ребята снимали все происходящее на камеру. Видя, что тропезки сейчас перейдут на личности, а это подкосит наши позиции, я оборвала спор, предложив улетать. У дам-офицеров было сильное желание вцепиться и мне в горло за компанию, но здравый смысл победил, и они согласились. Мы отправились в ангар под насмешливым взглядом Гауфсона. Как говорили предки — хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Мы отправились «домой» в двенадцатую. Тропезкам я объяснила, что не везде всё так плохо, и взялась доказать это. По дороге я предупредила Вольфа и послала сообщение Штубе: «Разговора не было. Обещание помню», — так, на всякий случай, чтобы ректор не принялся что-либо выяснять раньше времени.
«Дома» нас встречали как дорогих гостей, здоровенный Ларсон каждой пожал руку и провел в столовую. Тропезки уже основательно проголодались и с удовольствием принялись за еду. Вскоре к нам присоединился Вольф, извинившись, что не смог встретить. Поболтав минут пять, он оставил дам наслаждаться едой, а меня оттащил от тарелки — президент, видите ли, ждет. Пол к тому времени уже подготовил видеозапись для отсылки, что мы и сделали. Потом связалась с президентом и обо всем ему доложила. Он слушал, мрачнел, но не перебивал. Закончила я разговор своим рацпредложением по обмену. Соденберг посмотрел запись скандала.
— Этого мало.
Я пожала плечами:
— Я не бог, и не могу сделать невозможного.
Он скривился:
— Я вас посылал, чтобы избежать той ситуации, что вышла, а не для того, чтобы Вольф приобрел новый курс летчиков.
Ах, вот как!
— Господин президент, если вы хотели избежать этой ситуации, надо было настоять на «женском» курсе, как минимум, а я, еще
— Длинный у вас язык, леди, — зло ответил Соденберг.
— Длинный, но я все-таки на вашей стороне.
— Только поэтому он у вас еще такой длинный.
Я лучезарно улыбнулась. Я прекрасно знаю, насколько вы, господин президент, хищная тварь, но я иностранка и буду позволять себе вольности, пока смогу. Во время моего внутреннего спича Соденберг думал.
— Хорошо, допустим, курсанты у вас; вы знаете, как их переделать?
— Есть мысли.
Президент в ответ скептически хмыкнул.
— Мне нужно полное содействие со стороны тропезок, — сказал он тяжело, — мне нужно их заявление, нужно, чтобы они выступили в Совете.
— Дайте время хотя бы до конца би-дня, и я смогу вам что-то четко ответить. Может, будет лучше, если вы прилетите и сами с ними поговорите.
— Может. Подготовьте их для этого разговора. И меня.
— Хорошо. До связи в восемь би-вечера, и будьте готовы вылететь в это время.
Президент кивнул, на том и расстались. Вольф, который во время разговора несолидно прятался под столом, вылез и укоризненно сказал:
— Зачем ты хамишь ему? Ты же понимаешь, чем это чревато.
— Дарел, если я не буду огрызаться, он совсем на шею сядет. Он только что попытался сделать меня виноватой в том, что тропезки не удовлетворены заказом. Маразмом не попахивает, а?
— Маразм не пахнет.
— Пахнет. Дерьмом, — ответила я мрачно. — Ладно, пойдем очаровывать наших погононосных дам.
Дамы пребывали в хорошем расположении духа благодаря Ларсону, который травил байки о стычках с пиратами. Дамам тоже было о чем рассказать, и они нашли понимающего слушателя.
Мы пригласили их в комнату переговоров и позвали всех незанятых старших преподов. Пришли шестеро, Хорзан и Дин Таксон в том числе. Дамы среагировали на Дина, как кошки на собаку. А жаль, ведь я нашла с ним общий язык. Очень умный и исключительно любопытный преподаватель стратегии быстро раскусил, чему на самом деле обучаются мои курсанты, и держал язык за зубами. Короче, несмотря на свою женоподобность, он оказался вполне надежным союзником и интересным собеседником. Никто из преподов не хотел общаться со мной в неофициальной обстановке, все знали, что Вольфу это не понравится, а с Дином такой проблемы не было.
Мы расселись друг против друга, и летчицы принялись выкладывать, что бы им хотелось видеть в курсантах. Образ вырисовывался слегка нереальный, учитывая, что остался всего год обучения. Началось рабочее обсуждение, говорили в основном Вольф, Ларсон и Дин, причем чтобы Дин не сказал, его слова воспринимались негативно, поняв это, он уже предпочитал помалкивать. И все же после какой-то его фразы, обнаглевшая Дебюсси выдала что-то вроде «Без женоподобных знаем». Видя, как вытягиваются лица Дина и Вольфа, я взорвалась.