Синто. Героев нет
Шрифт:
— Его бы отправили в почетную отставку.
— Вот-вот. И каково ему бы было в этой почетной отставке?
— К чему все эти разговоры?
— Да к тому, что мы не хладнокровные сволочи, какими так удобно нас считать. Мы люди своего дела, а дела бывают разные… Принеси мне что-нибудь протеиновое и витаминное, иначе я не встану.
Рад вышел, а я опять провалилась в забытье. Он вернулся с едой и медсканером, взял кровь на анализ. Я вяло ела, не чувствуя вкуса и мечтая опять уснуть.
— Все чисто, значит, и вправду нервное… Ну ты уж постарайся, возьми
— Подожди полчаса; я надеюсь, столько времени у нас есть? — Надо придумать план, а голова не работает.
— Полчаса есть, он еще что-то вспоминает, дотошный малый.
— Оставь стимулятор и приглядывай за ним, я выйду максимум через час.
Еда подействовала, и стимулятор не понадобился. Наконец в голове сложилось подобие плана, и я отправилась в столовую.
Хорес уже прекратил запись и сидел с ногами на стуле, обхватив колени руками. Рада не было — это к лучшему. Я неуверенно покрутилась, что-то наливая себе. Хорес смотрел в пол, уходя от малейшего контакта. Я уже прикидывала, с чего начать, чтоб втянуть его в разговор…
— Вы и вправду синто? — раздался за спиной усталый голос. Я обернулась.
— Да, а что?
Он пожал плечами.
— То, что я побежала за Радом?
Он кивнул.
— Я некст Викен-Синоби, я не разведчик и не диверсант.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Тогда почему же?..
— Хорошо ставлю «зеркало», долго его переношу, происходящее под «зеркалом» не несет никакой эмоциональной окраски.
Он кивнул: «Понятно», и опять уставился в пол. Я села рядом, почти касаясь его; он попытался отодвинуться, но, сидя на стуле, у него мало что получилось, он отвернулся.
— Тебе неприятно мое присутствие? — спросила я.
Он дернулся и зло ответил:
— Да.
— Почему?
Он развернулся ко мне.
— А вам? Вам нравится находиться со мной? Вот так, рядом? Вам нравится быть близкой с тем, кого придется устранить? Ведь слово «убить» не употребляется, да?
Мне захотелось съездить кулаком по этому злобному и перепуганному лицу, вместо этого я горько сказала:
— Зачем ты так? Мне, конечно, досталось несоизмеримо меньше, чем тебе, но мне и это тяжело вынести.
— Да что тебе досталось… — буркнул он уже не зло, помолчал, подумал, решился: — Что меня ждет? Что со мной будет? — спросил он, глядя в глаза.
— Я не знаю точно. Наверное, поселишься где-то в сельской местности, будешь жить в свое удовольствие, но работать в системе безопасности не будешь наверняка.
Он горько рассмеялся.
— Ага, сотрут память, наложат личность фермера, и буду жить я в свое удовольствие.
— Прекрати, пожалуйста. Мы виноваты перед тобой, и скорей всего искупать вину никто не собирается, но убивать или стирать тебя… Ты действительно думаешь, что мы на такое способны?
— Ты, некст слабого рода, которого Синоби запихнули в пекло лишь потому, что в тебе их кровь, что ты можешь обо всем этом знать?
— Вообще то у меня первый ранг, и
— Ничего не понимаю. Значит, ты не нужна отцу в качестве некста, если он допустил такое? Ты хоть понимаешь, насколько нам всем просто повезло? Сколько было моментов, когда смерть была совсем рядом?
— Да, я отдаю себе отчет, что нам везло, но и мы не делали грубых ошибок, был сплав профессионализма и везения. — «Что ты несешь, — возразила я себе, — нашлась профессионалка». Тем не менее продолжила: — Я могла отказаться… Но тогда бы я всю жизнь жила с сознанием того, что могла вытащить синто из пекла и не сделала этого, с сознанием того, что я предатель, отказавшийся спасать своего.
— Ты считаешь меня своим? Ты считаешь меня синто? Несмотря на то, что годы взросления прошли среди пиратов?
Кажется, я начинаю понимать его сволочного папашу; похоже, голова у парня работала автономно от эмоций.
— Я — да. А вот остальные — вряд ли. Поэтому я и сказала о домике в сельской местности.
Он задумался.
— Наверное, это неплохо — домик, садик… Наверняка лучше, чем смерть? А?.. Только как я ни стараюсь, я не могу себя представить там, среди цветущих деревьев. Я не помню Синто, я не помню, что значит быть синто. Я не смогу проявлять почтительность к тем, кто послал меня на это… задание, — его голос был полон боли.
— Если все так, то почему ты не улетел? Это было бы хорошей местью всем нам. Почему ты надиктовывал все это время?
— Улететь… — он грустно усмехнулся. — Я смог выжить лишь потому, что у меня не было будущего. Я надеялся, что смогу дожить до того момента когда сброшу вам накопленную информацию, это бы дало смысл моей жизни и моим… приключениям. Я думал о смерти как о спасении, а теперь… Я б улетел, если бы стоял вопрос — или вы, или я, — добавил он твердо.
— Чего бы ты хотел? Если бы у тебя была возможность менять реальность по своему усмотрению, что бы ты сделал?
Он непонимающе смотрел на меня.
— Ну что? Убил отца? Сбросил бомбы на Синто? Что?
Он подумал, покачал головой.
— Я стер бы себе память до того момента, до разговора с отцом, — сказал сам себе. — Я хотел бы стать снова глупым ребенком и отказаться. Отказаться.
Я подтянула к нему стул и обняла, он замер в моих объятьях, а потом расслабился.
— Ты остался синто, — шепнула я ему в ухо. Он мотнул головой
— Я был готов бросить вас.
— Но не бросил же… Я сделаю для тебя все, что в моих силах, и больше.
Тут его как следует трухнуло, он вскочил и уставился на меня.
— Я сделаю для тебя все, что в моих силах, и больше, — повторила я, глядя ему в глаза.
— Нет! Нет, я не принимаю клятвы, — он мотал головой и пятился; глядя со стороны, можно было подумать, что я пытаюсь влить в него отраву.
— Можешь не принимать, — спокойно ответила я, — я все равно сделаю для тебя все, что в моих силах.
Он схватился за голову и заметался из стороны в сторону, два шага туда, два обратно, столовая-то у нас крошечная.