Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны
Шрифт:
Я уступила, он все же нужен, нужен он и его домик, да и дура я мягкосердечная.
Подошла и коснулась волос, он поднял лицо. Залитое слезами.
«Оно еще и плакать умеет!» — злобный истерик. «Тихо!» цыкнул на него холодный. Я вытерла слезы с его щеки, он закрыл глаза, впитывая мое прикосновение.
«Похоже, теперь тебя поставили на пьедестал» — опять подал голос злобный.
— Давай решим, что последнего получаса не было, и я только что вошла, — тихо сказала я.
Он еле заметно кивнул, не открывая глаз. Я вздохнула собираясь с мыслями.
— Выручи
«Тебе еще Вольнову рассказывать, куда делась старая рубашка» — не унимался злобный.
«А ну все вон из моей головы!» — разозлилась я. «Уйдем, когда можно будет» — весомо заверил холодный.
Судьба помоги, мне только психоза сейчас и не хватает.
Меня била дрожь, легкая, но неуемная, поэтому жутко раздражающая. Тянь, наконец-то, с сомнением подал мне простую черную рубаху, я приложила к себе отмеряя, сколько отрезать, обрезала рукава и понизу, вышло даже лучше чем я ожидала. Только я успела сделать себе обновку и бросить в утилизатор тряпки, как в дверь позвонил Вольнов. На всякий случай я набросила куртку, и пристроилась в кресле.
Рус зашел строго посмотрел на Тяня и подошел ко мне пристально глядя в лицо.
— Аллергия на элкисы, говоришь? Что с глазами, с лицом? Чего дрожишь? — с каждым вопросом тон становился все злее.
— Лицо, глаза, дрожь… — тихо сказала я, — это от стресса. Мы повздорили с Тянем, но уже помирились. Уже все хорошо. Правда.
Вольнов покачал головой, все понимая. Жалость и презрение явственно проступили на лице. Все же случилось то, чего я так боялась, я потеряла его дружеское и несколько покровительственное расположение.
И тут Йинь заговорил, от звука его голоса руса привычно передернуло.
— Я оскорбил Хейсу, о чем сожалею, и просил прощения. Я не позволю себе впредь ни малейшего непочтения к ней.
Рус выслушал этот краткий спич с некоторым удивлением, задумался… И дал мне второй шанс — вернул из подстилок в соратники.
Хвала Судьбе, которая нас, неразумных, хранит.
— Почему ты так задержался? — спросила я.
— Да на консультации был, забыл про нее совсем, а пропустить было нельзя.
— Ну, доставай инфокрис… — раскомандовалась я, — будем штурмовать.
Вик Догерти, по документам двадцать один год, в реальности никак не меньше двадцати пяти. Выяснилось это случайно, когда он обратился за регенерационным пластырем, получив где-то ожог. Кстати, на этой-то разнице он и погорел, таких как Радж и Вольнов много, а вот тот, кто скрывает свой возраст, автоматически скрывает и жизненный опыт, наверняка весьма интересный. Учился он на экономическом факультете, специальность «Межпланетная торговля и специализации планет».
— Отстойник, — презрительно бросил рус. Я потребовала объяснений.
— Ну это не специальность, понимаешь? Чтоб в этом всем разбираться, надо в этом вариться. А диплом до одного места. Как правило, — добавил он, подумав. — И там пособирались одни брильянтовые детки, накипь, что евсовская, что наша — в общем, отстойник это.
Догерти ничем особо не выделялся, попойки, драки, но
— «Хищные жертвы». Сначала сама в штаны лезет, а потом — ах, меня изнасиловали. Зарабатывают на отступных.
Я хоть и знала о таких вещах, но сделала удивленные глаза.
— Да, — продолжил рус, — вот евсы и фиксируют на видео каждый свой секс, как извращенцы какие-то, чтоб предоставлять доказательства, что по согласию все было, в случае чего. А девки камеры ищут, вычисляют и норовят отключить или завесить. Причем лично меня больше всего удивляет то, что вот знают — такая-то промышляет обвинениями, думаешь, ее начинают сторониться? Нет, это становится соревнованием. Азарт! Кто кого!
— Евсы… — протянула я, это все объясняет.
— Ага, — согласился Вольнов.
Учился Догерти опять же, как большинство, какие-то предметы пересдавал, какие-то сразу сдавал с хорошими баллами. Жил он в соте, такой как у русов, только один, что было нам на руку. Играл в три-бол нападающим, был в команде факультета. Брильянтовый мальчик вырисовывался среднестатистический аж до тошноты.
Со стереофото на нас смотрел голубоволосый и желтоглазый смуглый красавец с чересчур правильными, подправленными чертами лица и натренированной белозубой улыбкой.
— Тошнот, — вырвалось у меня.
Вольнов тут же развеселился.
— Что Хейса, считаешь его цвет волос немодным в этом сезоне?
— Угу, и форму губ. В этом сезоне такие пухлые уже не носят, — включилась я в игру.
Только у евсов считалась чем-то обыденным — косметическая модификация лица у мужчин, не исправление уродства или явного дисбаланса, а именно «наведение красоты». Хотя, справедливости ради, надо уточнить, что не у всех евсов, на Истинной Америке и Юте явно «подправленный» мужчина рисковал своим здоровьем, ну да эти две планеты были как пятна на репутации ЕвСа, хотя немало людей считало их «пятнами наоборот». По мне, так мерзко, что агрессивное гомофобство Ютовцев и Истинных, так и пропаганда однополых отношений, которая особенно процветает в столичной Еуроп и Индепендент — это две стороны одной медали, а медаль из… биоудобрения. В ЕвСе нивелирование гендерных различий расцвело еще до «Открытия Врат», и цветет до сих пор, со всеми производными в виде полноправных гомо-семей, parent семей и культурой «доживания»*. Но не на всех планетах ситуация одинакова, иначе Евса как такового давно б уже не было — выродился. Есть гипертрофировано маскулинные Юта и Истинная, а есть и вполне нормальные Франс и Этерно Рома.
Догерти был с Калифорнии. Еще лет восемьдесят назад Калифорния была впереди всех по «евсовским признакам», но в течение двух поколений попытки пропаганды вернуть утраченные ценности все же возымели действие, и теперь Калифорния была намного ближе к той же Франс, чем к Еуроп.
Тем не менее, модификанта крематорий очистит, в файле Догерти гордо стояло «бисексуал».
Я шутливо толкнула плечом Вольнова и спросила
— Берешься соблазнить и заманить?
Он лишь фыркнул.
— Да знаешь, не погнушался бы, уж очень я с ним поговорить хочу. Да только думаю я что эта «би» отметина, это так… обязаловка.