Синяя трава
Шрифт:
– Да какой он серьёзный? Большой ребёнок. Всё с игрушками своими возится.
– Так это все, считай, мужчины такие. Мой ничем не лучше. Привыкай, девонька!
Возразить было нечего. То попытка сделать химическое оружие, то игры в солдатики. По сравнению с господами офицерами, механик, пожалуй, выглядел серьезным мужчиной.
– Да, к тому, что он где-то ходит, придётся привыкать, – согласилась Линг. – Но он же отложил решение о «женитьбе» до окончания строительства шестого барака!
– Так недолго ждать осталось. Половину четвёртого уже построили.
– Вот именно, что половину! – завизжала китаянка. – Четвертого. А дальше строить перестали. Теперь только новые фундаменты ставят. И вот канаву к бане копают.
– Так объяснили же всем, почему так, – рассудительно заметила Софья. – До заморозков фундаменты нужно сделать. А уж стены можно и зимой ставить.
– Объяснить можно всё, что угодно, но почему не доделать четвёртый, пятый и шестой бараки, а уже потом взяться за фундаменты?
– О, насчёт объяснений ты права, но лучше не шуметь, чтобы не прослыть глупой скандалисткой. А дальше по жизни то ли ещё будет! Терпи!
– Ладно, ладно… – начала успокаиваться китаянка.
– Ты вот мне объясни, куда так торопишься-то? Ведь вся жизнь еще впереди, – теперь уже Софья не сразу смогла угомониться.
– Да, да, да. В Китае я вообще пока еще не думала о замужестве. И многие мои подруги были еще не замужем. Но здесь другая ситуация. И ситуация такая, что надо как можно скорее завести семью. – Она помолчала немного и добавила с небольшим оттенком раздражения в голосе:
– И Ицхак это знает. А все равно время тянет.
Дело было не только в Ицхаке. Как она сказала Софье, ей именно надо было как можно скорее завести семью и желательно с Путтером или кем-то похожим. Но она признавала, что не так уж этого и хочет. Сердцу-то не прикажешь. Сердце же подсказывало, что ей гораздо больше нравится Николай Осипов, а бегать за ним она не решалась по двум причинам. Во-первых, он хоть и важный человек в племени, но не настолько, как Путтер. Во-вторых, за кого же ее примут соплеменники, если она бросит одного жениха и начнет бегать за другим? А если он еще и будет измываться над ней, как Путтер, или вообще сразу откажет? Здесь группа очень замкнутая и, так сказать, репутация будет преследовать ее до конца жизни. Так что лучше уж гнуть свою линию до конца. И лучше бы покончить с этим как можно скорее. Поэтому оттягивание момента истины Путтером так сильно раздражало.
Большинство поселенцев, как и обычно, если только они не были заняты на ночных работах или не были дежурными по кухне, предпочитали спать по утрам вплоть до завтрака. Но некоторые вели иной образ жизни. Офицеры со своими семьями начинали каждое утро с небольшого кросса в пару километров. Линг, Виктория и еще несколько женщин посвящали время до завтрака расчесыванию длинных, путающихся волос и болтовне. Немцы, если находились на центральной базе, тренировались с копьеметалками на полигоне, существенно опустевшем после отплытия Хэнка.
Все трое делали существенные успехи, а Эрих, наверное, по-прежнему оставался самым метким метальщиком в племени.
– Эрих, о чем с тобой вчера после ужина Антон говорил? – спросил Норберт, глядя как третий их товарищ прицеливается в медленно качающуюся мишень.
– Ох, ни за что не угадаешь! – ответил Эрих.
– Постой, какой Антон? – спросил Маттиас.
– Такой, с азиатской внешностью, – ответил Норберт. – Так о чем?
– Спросил, не хочу ли я жениться на его дочери.
– Жениться?! – одновременно изумились друзья. Рука Маттиаса дрогнула, и дротик улетел в сторону.
– О, господи, Маттиас, посторонние разговоры не должны мешать тебе нормально стрелять! – воскликнул Эрих.
– На его дочери? – уточнил Норберт. – Но ей же четырнадцать.
– Именно так я ему и сказал.
– Как вы вообще разговаривали, ты же не говоришь по-русски, а он – по-английски.
– Жестами. Мимикой. И немного уже говорю. И понимать начал многое, если говорят медленно.
– Может быть, ты понял что-то не так?
– Я тоже сначала так думал. Но тогда мы взяли мой компьютер, и все по одному слову перевели. Он сказал, что ей уже скоро пятнадцать и что она уже все умеет по хозяйству.
– А ты что?
– А я что? Я не знал, что ответить. Стоял и моргал только.
– А он что?
– Сказал, чтобы я подумал, а он придет еще поговорить.
– Ну, а ты вообще-то как, уже готов завести семью?
– Не знаю. Не думаю так. Надо сначала самому овладеть необходимыми навыками и наладить более ли менее стабильную жизнь. Иначе я не смогу ни накормить, ни защитить будущих детей. А я еще даже копье толком не научился кидать.
– Но ты кидаешь лучше всех в племени! – возразил Маттиас.
– Тем не менее. Ты, например, кидаешь сейчас лучше, чем я кидал в начале. Нам всем нужно учиться еще. Всему. Как же мы будем учить своих детей, если ничего не умеем сами?
Действительно, они все уже работали с качающейся мишенью, но результаты охоты каждый раз оставляли желать лучшего. Пацаны ещё не осознали, что человек учится всю жизнь.
– А тебе, Маттиас, еще не предлагали жениться на дочери офицера? – спросил Эрих.
– Да ну тебя!
– Что, и она еще не призналась тебе в своих чувствах?
– Да нет у неё никаких чувств!
– Есть. А тут, сам видишь, все себе потихоньку кого-нибудь присматривают. Долго щелкать носом нельзя. Она испугается, что тебя уведут, и прибежит, сто процентов.
– и, немного подумав, поправился. – Или постесняется. Уйдёт к тому, кто позовёт первым.
Николай Рокотов, покрутившись на центральной базе, обнаружил, что текущие дела пока идут неплохо и без него. Некоторое уныние, конечно, наблюдалось, но командир решил, что это связано с временным сокращением численности поселения и однообразными заботами. Пора было подумать о перспективах.