Синяя звезда
Шрифт:
– Что это? – завопила я, тряся рукой, как будто подобный нехитрый прием мог избавить меня от необъяснимого.
– Ты светишься, – доступно объяснил Роман. – Что тут удивительного?
– Как это что? – путаясь в одеяле, я пыталась вырваться на свободу. – Ты шутишь? Как это – ничего удивительного? Я что, лампочка?
– Я ж тебе говорил, что ты фея, а ты не верила, – Роман встал, помог мне выпутаться из одеяла. – Может, тебя хоть это убедит?
Без остановки хлопая глазами, я уставилась на собственные
– Рома, мне страшно…
Он двинулся в сторону выключателя, нащупал его, и гадкий желтый свет помог прийти мне в чувство, не совсем конечно, только отчасти, по крайней мере я перестала трястись, как в приступе лихорадки. Какая-никакая, а привычная реальность…
Я рухнула в кресло, в полном бесчувствии нащупала на столе пачку сигарет. Кое-как ухватив, долго таращилась на нее, пытаясь понять, что это и зачем оно мне нужно. Слабый отблеск не столько мысли, сколько привычки, позволил мне, наконец, вытащить из пачки сигарету. Я закурила, выдохнула дым… Вроде полегчало.
– Ром, я в своем уме?
– Тебе лучше знать. Есть хочешь?
Не понимаю, почему он так спокоен? Другой на его месте завизжал бы и давно убежал подальше. А есть я не только не хочу, но и не смогу, даже если захочу.
– Значит, кофе.
Он поставил передо мной стакан и предупредил:
– Не обожгись, слишком горячий.
Я мельком взглянула на пока недосягаемый кофе.
– Рома, что со мной случилось?
Он сел в свое кресло, внимательно глядя на меня, и вдруг разразился хохотом.
– Я, конечно, предполагал, что мне ничего не обломится. Так спать, как ты, не всякому дано. Ты ухитрилась уснуть прямо посреди очередного поцелуя…
– А дальше? – мое дыхание решило, что я некоторое время могу обойтись без него, и затаилось.
– Я уложил тебя, выключил свет и собрался улечься рядом, чтобы последовать твоему примеру. Но ты уже начинала светиться, поэтому мой пытливый ум заставил меня сесть в кресло, чтобы внимательно изучить сей странный феномен, – Роман методично стругал бутерброды, одновременно излагая подробности.
– И ты не спал всю ночь? – дыханию пришлось вернуться, потому что пауза, которую оно тянуло, начала становиться просто неприличной.
– Еще чего, – Роман протянул мне бутерброд, но, убедившись в том, что я его действительно не хочу, сунул его себе в рот, прожевал, проглотил и добавил: – Я сидел, смотрел, засыпал, просыпался, снова засыпал… и так и провел ночь… если и без удовольствия, то хотя бы не без пользы.
– И что мне теперь делать? – простонала я.
– Меня больше интересует, что мне делать? – он ухватил следующий бутерброд. – Как мне устроить твой режим на судне, чтобы никто больше не видел тебя спящей?
– Ты думаешь, что я теперь всегда… – мой голос дрогнул, – всегда буду…
– Кто знает, если ты не знаешь сама? Подстраховаться не вредно, а то я опасаюсь, как бы кто из мужиков рассудком не повредился от такого зрелища, – равнодушно заметил он, отчего мне показалось, что судьба несчастных мужиков его волнует менее всего. – Думаю, твой кофе уже остыл.
Отхлебнув кофе, который и в самом деле успел остыть до нужной температуры, я спросила:
– И что теперь?
Роман встал, подошел к окну, отодвинув занавеску, выглянул наружу, где темнота неторопливо начинала разбавляться жиденьким рассветом.
– Форд уже ждет под окном, поэтому мы собираемся и отправляемся на судно.
– Форд?
– Угу, – Роман сосредоточенно укладывал барахло в сумку. – Мы с ним еще вчера договорились, что я его отпускаю погулять, а он дал мне честное слово, что утром будет ждать нас здесь.
То-то он под ногами не путался. Значит, свои замыслы Роман взлелеял заранее… а я-то…
– Мне жаль, что так получилось…
– Не надо, не жалей, – Роман закончил сборы и внимательно озирал пространство, пытаясь понять, все ли он уложил.
– У нас все еще впереди.
Не встретив никого в полутемных коридорах гостиницы, мы вернули ключи сонной дежурной и вышли в еще не проснувшееся холодное хмурое утро. Форд радостно бросился к нам, вертя хвостом так, как будто мы не виделись по крайней мере год, а не сутки.
– Я уже волноваться начал. Вдруг чего перепутал и не там жду?
– Все хорошо, – Роман, отстраненно потрепав его по затылку, двинулся в сторону судна. – Умница. Не нервничай.
– Как не нервничать, – заметил Форд, резко плюхаясь на зад, чтобы выскрести ухо. – Там этот дендроид небось еще не протрезвел, а я этого не люблю, ты же знаешь.
– Где ты только слов таких нахватался, – усмехнулся Роман, обернувшись к нему, – университетов вроде не кончал?
– Среда провоцирует, – на ходу, обгоняя нас, бросил Форд.
– С кем поведешься…
Мы шли по заиндевевшим деревянным тротуарам, оставляя на них отчетливые следы своего мимолетного соприкосновения с ними: две пары отпечатков – здоровенных с рубчатой подошвой и маленьких с изящным женственным узором – окруженных вертлявой цепочкой следов босых собачьих лап. Дома, стоящие по дороге, медленно просыпались, моргая спросонья зажигающимися окнами. Наше судно мирно спало. Трап был убран на ночь, мы перебрались через борт, затащили с собой Форда и, громко хлопнув дверью камбуза, поставили чайник на плиту. Так же демонстративно мы хлопнули и дверью кают-компании. Желаемый эффект не заставил себя долго ждать, капитан Гена, почти не помятый, вскорости хрипло приветствовал нас с возвращением.