Сирахама
Шрифт:
Сакаки к тому моменту тоже потушил в глазах опасный огонек и как-то обиженно посмотрел на Акисамэ, который развел руками:
– ... Да-да, Сакаки - с тебя один ящик. Как мы и договаривались. Старейший бы сказал в этом месте что-то вроде «хо-хо-хо, наверно, это будет для тебя уроком, да, Сакаки-кун?», но я - не Старейший. Я скромно и смиренно промолчу.
«Хм... Старик, а чего это учителя такие дерганные? Какие-то неприятности? А хотя, если судить по панической эсэмэске - да!
– какие-то неприятности.»
– А ты давно пришел, Кенчи?
–
– Да вот только что...
Акисамэ едва заметно перевел дух.
– Акисамэ-сэнсэй, а Композитор - это кто?
– Да есть тут один деятель...
– Отмахнулся Акисамэ.
– Не бери в голову, Кенчи... Ну, или запомни, что лучше Композитор, чем Дикарь... Как прошел твой день?
– Очень хорошо, Акисамэ-сэнсэй. Хоть я и не планировал сегодня тренироваться, но к тренировкам готов!
– Молоток, Кенчи!
– Похвалил Сакаки.
– Хороший настрой!
– Похвально-похвально...
– С энтузиазмом покивал Акисамэ.
– А у нас тут гости, как видишь.
– А по какому вопросу, Акисамэ-сэнсэй?
Акисамэ стал объяснять вполголоса:
– Видишь ли, Сигурэ чуть-чуть перестаралась, когда проводила активацию их младшеньких...
И кивнул в сторону совсем уж напрягшейся тройки моих родственников, которые поедали меня глазами... Черт! Надо было с ними поздороваться! Я изобразил поклон в их сторону, получил в ответ два кивка и один злой взгляд. М-да...
А Акисамэ продолжал:
– ... И возник ма-а-аленький формальный казус, связанный с обычаями и традициями... И все бы ничего, но - дело касается Драконов... А они в этих вопросах... эх.
– Акисамэ вздохнул совершенно искренне.
– Вот сейчас Старейший с Рю-доно и утрясают проблему.
Вот как, значит! И Главный дедушка-Дракон в гости нагрянул... Ну, понятно, отчего такой эскорт солидный на воротах мерзнет.
Тут очень кстати появились мои девушки. Миу и Ренка. Обе - в длинных ципао. Ренка - в голубом, Миу - в салатовом. С соответствующими традиционными прическами: Ренка с двойным пучком, украшенным крохотными золотыми колокольчиками, а Миу - с обычным узлом, заткнутым двумя спицами. Острыми даже на вид.
«Малыш, какие ж они у нас красавицы!»
Быстро определив мое положение, девушки очень скромненько так... расположились справа и слева от меня, завладев правой и левой рукой соответственно.
«Старик! Старик, держи меня! Завтра же... нет, сегодня же! Сегодня же посещаем это твое «взрослое место»! Иначе я за себя не отвечаю!»
На лицах и в эмоциях драконьей семьи обозначилось некоторое недоумение и подозрительность...
В этот момент открылась дверь и в «европейскую гостиную» из «европейского кабинета» вышли... вышли... ну, вышли же уже, в конце-то концов!
Некоторое время Старейший с Драконом соревновались в вежливости в дверях:
– Только после вас, Фуриндзи-доно!
– Нет, ну как можно, Рю-доно!
– Пожалуйста-пожалуйста!
– Ну, не могу я впереди такого уважаемого человека!
– Не обижайтесь, Фуриндзи-доно, но на правах гостя я вынужден настаивать...!
– Простите, Рю-доно, но из уважения к дорогому гостю, вынужден настаивать я...!
Опыт и мастерство, видимо, победили: Старейший, с тщательно скрываемой улыбкой триумфатора, пропустил впереди себя Рю Горо... не менее, кстати, довольного.
Мы встали с кресел и диванов, приветствуя глав кланов (ну, а кем еще считать Старейшего?).
За двумя неприступными скалами спокойного довольствия и подавляющего величия следовала невозмутимая Сигурэ, с короткой тонкой цепочкой в руках. На цепочке, прикрепленной к изящному черному ошейнику, скромно и кротко сложив перед собой лапки и уткнув глазки в пол, следовала та самая девушка-»дракошка», которую мы с Сигурэ сегодня ночью украли («Вообще-то, Малыш, это была не кража, а разбойное нападение! Совсем другая статья... знаешь ли!»). Пленница была в черно-зеленой юката, а в ее эмоциях была толика облегчения, много стыда, неверие («неужели это происходит со мной?!») и зарождающаяся паника.
Троица драконов обрадовано дернулись к пленнице и... растерянно перевели взгляд на Главу своего Клана - Сигурэ под их изумленными взглядами повела пленницу в нашу сторону:
– На...
– И торжественно вручила конец цепочки мне.
– Рабовладелец! Тц!
Взрыв противоречивых эмоций со стороны дяди и тети, и однозначное возмущение, переходящее в ярость и ненависть - от Кина.
И как это понимать?
Девушка под ошарашенными взглядами всех присутствующих (исключая двух старых интриганов и хладнокровную Сигурэ) опустилась передо мной на колени, простерлась в нижайшем поклоне, уткнувшись лбом в циновку, и всхлипнула:
– Прошу позаботиться обо мне, господин-сама!
А в эмоциях - такая обреченность, обида и неверие («это сон, это сон, это сон... я сейчас проснусь! Пожалуйста, я сейчас проснусь!»), что я выронил эту дурацкую цепочку и кинулся поднимать девушку:
– Поднимись! Сейчас же!
Поднять-то я ее поднял (я еще когда по лесу ее тащил, удивился, какая она легкая), но из глаз дракошки полились слезы. А слезы для Драконов - это... Чтобы спрятать их, она уткнулась мне в грудь и тихо захныкала:
– П... пожалуйста, будьте моей з... защитой, господин-с... сама!
И у Малыша сорвало крышу....
+++
Дезориентированные Миу и Ренка увидели, как Сакаки и Акисамэ, отталкивая их в стороны, с хлопком появляются с обеих сторон от Кенчи, поднявшего с коленей расплакавшуюся «дракошку»...
– Назад!
– Крикнул Кэнсэй, но опоздал.
Акисамэ успел уйти за спину Кенчи, избегая удара локтем, а вот Сакаки зарычал, отшатнувшись - первой фазой удара локтем был совершенно невозможный и незаметный хлесткий ослепляющий «мазок» этой же рукой по лицу Сакаки. Только благодаря феноменальной реакции, мастеру «сотого дана» удалось защитить глаза, отдернув голову. Но по щеке ногти Кенчи все-таки прошлись.