Сирень
Шрифт:
Мы втроем наблюдали, как она обмякла на диване, ее грудь быстро поднималась и опускалась, пока она пыталась отдышаться. Она нисколько не стеснялась и не беспокоилась своей наготы, хотя мы стояли полностью одетые.
Должно быть, прошла минута или две, но никто не произнес ни единого чертова слова. Я думаю, Хьюстон и Рик потеряли дар речи так же, как и я. Может быть, даже больше, поскольку они не знали причину ее выходки.
Когда она снова смогла доверять своим ногам, Брэкстон встала, схватила мою подушку и бросила ее к моим ногам. Пока она скрывалась за койками, я уставился
Туше.
ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ
Я не был уверен, как долго еще смогу продолжать в том же духе.
Лорен был слишком распущенным и оказывал ужасное влияние. Он заставил меня захотеть отбросить осторожность и умолять Брэкстон дать нам второй шанс.
Мы еще не подошли к этой части плана.
Прямо сейчас мы пытались заставить ее понять, что она не хочет быть без нас. Я знал, что какой бы ни была причина поведения Брэкстон сегодня вечером, за этим стоял Лорен. И когда его спускали с поводка, на каждый шаг вперед мы были вынуждены делать два назад.
Я услышал шум воды в душе, когда протиснулся в спальную зону, и понял, что Брэкстон смывает следы своего приватного шоу. Заметив на полу обрывок фиолетового кружева, я подобрал его как раз в тот момент, когда Лорен вошел в дверь. Почувствовав, что мои пальцы коснулись чего-то белого и липкого, я немедленно отбросил кусок материала.
— Что за… это сперма? — я взвизгнул.
Теперь, глядя на ткань, свисающую с носка ботинка Лорена, я понял, что это трусики Брэкстон. Почему на трусиках Брэкстон была сперма? Я был взбешен, задаваясь вопросом, чья она могла быть, поскольку был охуеть как уверен, что это не моя. Это не могли быть ни Хьюстон, ни Лорен, поскольку мы все были у нее в немилости. Не помню, чтобы когда-нибудь так злился, как когда рассматривал возможность того, что Брэкстон трахнула кого-то еще.
Я не осознавал, что несусь в ванную, готовый помешать Брэкстон принять душ, пока Лорен не поймал меня:
— Расслабься, чувак. Это моя.
Резко повернувшись к нему, я оттолкнул его назад:
— Как твоя сперма попала на трусики Брэкстон?
— Как бы мне ни хотелось, чтобы это было то, о чем ты думаешь, это не так, так что успокойся. Я использовал их прошлой ночью.
— Ты использовал их, — эхом повторил я. Я ждал, что он объяснит.
Лицо Лорена скривилось от раздражения:
— Я наяривал свой член и кончил в них, братан. Хочешь, блядь, пошаговую инструкцию?
— Значит, ты оставил их, чтобы она нашла, и именно поэтому она устроила это шоу?
— Не совсем, — Лорен почесал свою долбанутую голову, пока я ждал, когда он договорит. — Она… ну как бы увидела меня, и в этом причина ее шоу, — я не понимал своего желания врезать ему, пока не расквасил ему нос. — Какого черта это было? — у него хватило наглости крикнуть.
Схватив его за воротник обеими руками, я толкнул его на дверь с такой
— Сделай так, чтобы это был последний раз, когда я говорю тебе оставить ее в покое или ты вне игры.
Забыв о своем сломанном носе, Лорен опустил руку и уставился на меня сквозь щелочки, которые образовались у него в глазах:
— Думаешь, ты нужен мне, чтобы завоевать Брэкс?
— Думаю, ты знаешь, что она не выберет лишь одного из нас. Она не станет рисковать тем, что это сотворит с нашей дружбой, — или с тем, что от нее осталось. — С Брэкс все или ничего.
— А она знает об этом? — съязвил он.
Вероятно, нет.
— Узнает.
— Значит, ты готов сам объебаться, только чтобы убедиться, что я не заполучу ее?
— То, что мы делаем это, означает, что мы единое целое. Каждое твое движение ты делаешь за всех нас, так что если ты ее не заслужишь, то и мы тоже.
Я видел, как Лорен обдумывает мою точку зрения, прежде чем со вздохом сдаться:
— Все еще кажется немного драматичным. Я практически признался, что влюблен в нее.
Отпустив его, я сделал шаг назад, приподняв бровь:
— Я всегда могу усадить тебя в инвалидное кресло. Тебе не понадобятся ноги, чтобы отдать ей сердце.
Оттолкнув меня, он рывком распахнул дверь и бросился в ванную, которой мы никогда не пользовались, вместо той, которую все еще занимала Брэкстон.
Пока Лорен приводил в порядок свое лицо, я вымыл руки в кухонной раковине. Затем сел на диван, где Хьюстон смотрел отрывок из нашего сегодняшнего шоу.
— Ребят, с вами все в порядке? — пробормотал Хьюстон, не отрывая взгляда от телевизора. Я знал, что он слышал каждое слово.
— Не уверен, что это сработает, — признал я поражение.
Я чувствовал на себе пристальный взгляд Хьюстона, когда смотрел в пол.
— Прошел всего один день, Джерико. Мы не можем знать наверняка.
Лорен был без рубашки, когда вышел из ванной, и благоразумно держал Хьюстона между нами, когда сидел на диване.
Этот самодовольный осел все время проверял свой нос, и я знал, что это для того, чтобы убедиться, что он не искривился. Я услышал, как в спальне выключили душ, и заставил себя следовать своему собственному плану, оставаясь на месте. Лорен сделал самокрутку, пока мы смотрели телевизор, и после нескольких затяжек передал ее Хьюстону, который, к удивлению, согласился. Я был следующим, и вот так просто начали передавать ее.
Вот тебе и трезвость.
В прошлом мы позволяли себе кое-что, чтобы продолжать двигаться, когда жизнь была слишком тяжелой, чтобы справиться с ней трезвыми. Только когда Кэлвина было уже не спасти, мы поняли, что не вынесем потери друг друга таким образом. Это не было бы быстро. Это не было бы внезапно. Это было бы медленно и мучительно. Это означало быть беспомощным, в то время как один из нас или все мы постепенно угасали. Я ненавидел Эверилла до глубины души, и меня все еще разрывало на части, когда я смотрел, как он уничтожал себя.