Сирена
Шрифт:
Зак не ответил. Он пытался смутить Сорена взглядом, но тот лишь улыбнулся и продолжил путь.
– Нам еще есть на что посмотреть. Пойдемте.
Истон нехотя подчинился.
– Вы можете задавать любые интересующие вас вопросы, Закари.
– Ваш голос, - начал он, гадая, станет ли священник раскрывать личные моменты, - у вас английский акцент. Едва уловимый, но он присутствует.
– Очень хорошо, - одобрительно отозвался Сорен, - Вы должны были это заметить. Большинство американцев не замечают.
– Вы соблазнили молодую девушку из своей паствы. Не думаете ли вы, что это и есть воплощение зла?
– С тех пор, как я стал священником, Элеонор является единственной женщиной, с которой я был интимно близок. И никаких детей, уверяю вас. Но вы можете задать ей вопрос, возникало ли у нее чувство оскорбления или злоупотребления. Надеюсь, ответ, который вы услышите, окажется информативным.
– Почему вы продолжаете ее так называть?
У Истона не получалось сопоставить его Нору с Элеонор Сорена.
– Она сменила имя уже много лет назад.
– Она была рождена Элеонор, и в Элеонор я влюбился. За последние пять лет она принимала жизненные решения, которые я не одобряю. Я предпочитаю напоминать ей, кем она была, а не кем стала. Она может отказаться от своего имени, и от своего прошлого. Но я этого не сделаю никогда.
Слова Сорена пробудили очередные воспоминания.
– Она от этого не отказывается, - сказал Зак, желая доказать, что знал о Сатерлин то, чего не знал священник, - не совсем. Недавно, я был на ее автограф-сессии. Там, она читала каким-то детям. Они звали ее Элли.
Истон посмотрел на Сорена, у которого его откровение вызвало лишь легкую улыбку.
– Это да, - произнес Сорен, когда пройдя под аркой, они оказались в другом коридоре, - Элеонор всегда ладила с детьми.
* * *
Поднявшись с постели, Нора потянула Микаэля за собой. Приказав ему стоять на месте, она встала на колени, залезла под кровать, и, вытащив металлический чемоданчик, ввела цифровую комбинацию, и с лязгом открыла замки.
– Тебе страшно?
– спросила она.
– Немного, - Микаэль не отрывал от нее глаз.
– Я дам тебе кое-что, что поможет тебе справиться со страхом. Это называется "стоп-слово".
– Я читал о стоп-словах... в ваших книгах.
– Хорошо. Так как ты ангел, твоим стоп-словом будет "крылья".
– Крылья, - повторил он.
Порывшись в чемодане, Нора достала необходимые предметы - веревку, презервативы, ножницы.
– Если в какой-нибудь момент, ты захочешь все прекратить и отправиться домой, просто скажи "крылья" и мы остановимся. Мы все рано или поздно произносим свои стоп-слова. Это в порядке вещей.
Закрыв чемодан, и убрав его обратно под кровать, Нора поднялась и повернулась к нему лицом. Микаэль без обуви и Нора на высоченных каблуках, были почти одного роста.
– Давай попрактикуемся, - сказала она, - Я попрошу тебя кое-что сделать, и для того, чтобы прекратить действие, ты воспользуешься своим стоп-словом. Хорошо?
– Хорошо.
Сделав шаг назад, Нора оглядела парня с головы до ног.
– Сними свою одежду, - приказала она.
Подняв руку, Микаэль схватился за воротник своей футболки.
– Подожди, - сказала она, и парень остановился, - тебе полагалось произнести твое стоп-слово, ангел.
Он медленно опустил руку.
– Но что, если я не хочу?
Улыбнувшись, Нора подошла к нему так близко, что почти слышала громкое биение его сердца.
– Тогда не надо.
Снова подняв руку, Микаэль стянул свою футболку, нагнувшись, снял носки. Но когда он добрался до верхней пуговицы своих джинсов, смелость его, по-видимому, покинула.
– Давай помогу, - произнесла она.
Протянув руки, Нора положила их ему на живот, и пробралась к его поясу и пуговицам на ширинке. Быстро разделавшись с ними, она скользнула рукой в джинсы.
– Без белья, - сказала она и Микаэль, в очередной раз, залился краской, - Ты, действительно, один из нас?
Его губы оказались возле ее уха.
– Я хочу им быть.
Парень вздрогнул, когда Нора взяла его в свою руку. Она провела по его твердой длине, и отпустила, чтобы он избавился от своих джинсов. Выступив из них, Микаэль предстал перед ней абсолютно обнаженным.
– Ты знаешь, что это такое?
– спросила она, опустившись на пол.
– Наручники, - ответил он.
– Очень хорошо. Наручники для бондажа. Две пары. Одна для лодыжек.
Скрепив один наручник вокруг его левой ноги, она повторила процесс с правой, и встала.
– А эта для запястий. Они тебе понравятся.
Микаэль протянул руки. Нора взяла его левое запястье. Поднеся к своим губам, она медленно поцеловала его шрам. Парень вдохнул, когда ее губы коснулись изуродованной кожи. Застегнув наручник вокруг запястья, она поцеловала другой шрам. Сцепив вторую руку, Нора отошла назад.
Микаэль оглядел наручники на запястьях. Посмотрел вниз, на лодыжки. Встретившись с ним взглядом, в нем она увидела себя в восемнадцать лет, когда Сорен начал ее обучение. В тот момент, когда он впервые сказал ей, кем она для него станет, и когда придет время, как всецело он будет ею обладать... она посмотрела на свои зафиксированные запястья, лодыжки и впервые поняла, как выглядит любовь.
– Спасибо, - выдохнул Микаэль.
Нора многозначительно кашлянула.
– Спасибо... Госпожа.