Сирена
Шрифт:
От ее откровенных слов, у Зака встрепенулось сердце. Они с Грейс были женаты два года, прежде чем он уговорил ее поласкать себя в его присутствии. Истон бы отдал свою правую руку, чтобы понаблюдать за Норой. Ну, может, левую.
Слегка дрожащими ладонями, он провел по подушкам. Перевернув одну из них, Зак увидел небольшое мокрое пятно, которого с утра не было. Хорошо, что Сатерлин его не видела, когда он поднес подушку к своему лицу и вдохнул, отчего его мгновенно затопили тысячи чувственных воспоминаний. Этот запах был безошибочным свидетельством женского возбуждения, крайне
– Боже мой, - произнес он, и на другом конце линии услышал хихиканье Норы.
– Спасибо. Уже удобно?
Скинув обувь, Истон уселся на подушки, как она и советовала.
– Физически удобно. Однако, в другом отношении… нет. Совершенно.
Он ожидал услышать смех, которого не последовало.
– Зак, - начала Сатерлин, голос которой зазвучал до странного серьезно, - послушай. Тебе не должно быть неудобно. Это всего лишь я. И ничего из сказанного или сделанного тобой меня не шокирует. На случай, если ты забыл, твои пальцы были внутри меня. Мы взрослые, привлекающие друг друга люди. Ты безумно роскошный, невероятно умный мужчина, и у тебя нет причин этого стесняться.
– У меня просто нет практики, - признался Истон.
– Со временем появится. На этот раз, я сделаю тебе поблажку. И снова задам вопрос – какая твоя любимая позиция?
– Это вариант с поблажкой?
– Это детский сад, Зак. Теперь ответь мне и будь честен.
Выдохнув, он уставился в потолок. Лучше было просто сознаться.
– Я предпочитаю позицию сзади.
– Раком?
– Иногда, да. Хотя, моя любимая поза, когда женщина лежит на животе, а одна ее нога согнута в колене и подтянута вверх.
– Почему она тебе нравится? И не скупись на подробности.
– Она…, - Истон постарался найти подходящее слово, - интимна без излишней сентиментальности. Вероятно, сказанное кажется тебе полнейшим вздором.
– Нет, это вполне логично. Миссионерская поза, сама по себе, ванильна. Но позиция, когда мужчина сзади – просто фантастична. Она тоже одна из моих любимых. Когда ты ее впервые попробовал?
– Думаю, лет в семнадцать. Я встречался со студенткой, на несколько лет старше меня.
– Вот же, сердцеед. Она была опытней тебя?
– Значительно. До этого у меня было немало диких ночей, но к ней я оказался не готов. Во время нашей второй близости, она перевернулась на живот, демонстрируя свое желание.
– Мне нравится эта девочка.
– Это была прекрасная, немного сумасшедшая девочка по имени – подумать только – Рейн, но я не жалею об этом опыте.
– Рейн меня возбуждает. И что ты помнишь с вашего первого подобного раза, Зак?
– Эм…, - закрыв глаза, он воззвал к своему воспоминанию.
Прошел целый год с тех пор, как он вообще о ней думал.
– Помню, как поднял ее волосы с шеи. У Рейн были прекрасные, темные волосы, как у тебя. Никогда не забуду, как сжав в кулаке, я откинул их в сторону, чтобы целовать ее спину и плечи.
– Ты кусал ее?
– Безостановочно, - признался Истон, - помню, как приподнялся, и положил свои руки по обеим сторонам от Рейн. Протянув руку, она переплела свои пальцы с моими. Думаю, вот тогда эта поза и стала
Прикрыв веки, он вспомнил, как часто так же брал Грейс. Она делала то же самое, цеплялась за его руку, пока он проникал в нее. Когда это делала Рейн, Зак еще сильнее возбуждался. Когда это делала Грейс, он взрывался.
– Понятное дело. Женщина считает очень эротичным, когда ее берут в такой позиции. Ты чувствуешь себя… ох, как же сказать? Наверное, использованной. В хорошем смысле, использованной. Поза, когда мужчина сзади, явно подчиняющая. Думаю, в тебе есть задатки Дома, Зак.
– Это не ощущалось чем-то подчиняющим. Просто откровенным. Я хочу сказать… Я и сам не понимаю, что хочу сказать.
– Нет, понимаешь. Скажи мне.
Сейчас голос Сатерлин стал еще мягче, побуждая его закрыть глаза. Истон задумался, находилась ли она в своей спальне, и что она делала, чтобы так мурлыкать. Ему не хотелось об этом спрашивать, но ему хотелось это воображать.
– Шепот, - сказал он.
– Шепот? Какой шепот?
– В этой позиции, с моими губами у ее уха. Идеально для того, чтобы шептать… разные… слова.
– Значит, тебе, все-таки, нравятся грязные разговорчики. И что ты говоришь, когда находишься сверху и внутри женщины?
– Нора, - возразил Зак, - Я просто не могу…
– Нет, можешь. Скажи. Закрой свои глаза и представь, что я под тобой. Твоя грудь прижимается к моим плечам. Твои руки стискивают мои запястья. Твои губы находятся возле моего уха. И ты двигаешься во мне. Это такая противная мысль?
– Нет, она потрясающая, - вдруг бездыханно произнес Истон.
– Скажи мне, Зак. Скажи, о чем бы были твои слова. Шепни мне на ушко…
Глубоко вдохнув, он вспомнил, что мог доверять Сатерлин, и доверять себе. Это было так чертовски тяжело делать, но он хотел доверять ей, нуждался в доверии к ней. Перекатившись набок, Истон расстегнул свои штаны и зашептал.
Глава 26
В пятницу утром, застрявшему на служебным совещании Истону, было трудно сконцентрироваться по двум причинам. Первая – недавний звонок от Грейс, оставивший ныть его сердце. Вторая – вчерашний звонок от Норы, оставивший ныть его тело.
– И, как большинству из вас известно, - сказал Жан-Поль, - через две недели наш Зак Истон отправляется на запад, чтобы занять место шеф-редактора лос-анджелесского офиса. Уверен, всем вам будет не хватать его солнечного присутствия. Процитирую молитву о благословении из старой Ирландии, "Пусть ведет тебя ввысь туман твой", или что-то в этом роде.
По залу пронеслись тихие смешки. И только напыщенный болван, Томас Финли, оказался единственным, кто не засмеялся, а, как обычно, ухмыльнулся. По нему Истон не станет скучать. Ему будет не хватать его ассистентки Мэри и Боннера. И, конечно, за все время пребывания в Нью-Йорке, больше всего он будет тосковать по присутствию в его жизни Сатерлин. Для Зака она явилась олицетворением этого города – безрассудного и дикого, завораживающего и прекрасного, темного и опасного, чрезмерно избалованного, и совершенно бескорыстного.