Сиреневая книга. Часть 1
Шрифт:
Опять же когда эфир слушают русскоговорящие с ограниченным лексиконом, производными из четырех слов можно передать 90 процентов информации. "Шипа, Белка, Лось-хуячат по мотолыге. Гиря-жопы! Обер-небо!" И все пасут свой сектор.
Плохо, что слушали-то обычно как раз бывшие свои. Свои... Хотя, опять же плюсы есть - дурили друг другу головы, путали планы, изгалялись в эфире. И по-злому, и по-доброму. Большинство выросло на одних фильмах, одних книгах, жизнь изучали по одним учебникам, а тут... Я Вас спрошу, много ли надо, чтобы брат на брата пошел? Нет. Надо было гражданскую вот сейчас изучать, чтоб назубок! Как
У нашей страны опыт богатый, а у наших заклятых друзей еще больше. Технологии рулят, как тогда говорили. Развести на нехорошее несложно, если народ тупой, а план как стравить, отработан в других регионах.
У нас практически Урал. Не Украина. Бандеровцев не было. Москву и Америку не любили одинаково. Даже в середине десятых раскачать на нехорошее местное население было сложно. За двадцать с лишним лет народ стал презирать всех политиков, а особо активных ненавидел и остерегался лезть в непонятное. Но, уж если Украину, где все на морду одинаковые, умудрились раскочегарить на гражданскую войну, то уж наш-то край, где понамешано столько: и мечети, и церкви, русские, татары башкиры, чуваши, мордва, немцы... а смешанных семей сколько, только в путь... Социальное расслоение, образованность, культура, все ж у всех по-разному. У хохлов заполыхало, так внутри семей раскол пошел. У каждого своя пропаганда. Свой телевизор, свои сайты. Своя правда. Пытаешься примирить - получаешь с двух сторон. Дожили!
Всегда считал, что это недоработки вашей конторы. Надо было не активы отжимать и сорняки всякие выращивать, а перевербовывать, запугивать, отстреливать, наконец. Свою созидательную работу вести. Каждый день. Защищать свое жизненное пространство. Не свое личное, а наше. Ведь были ж успешные примеры в истории. Нет, осваивать новые грани в потреблядстве вам оказалось интереснее. Чоповцы с холодными руками, блядь!
Кстати, Железный Феликс, уже и не прокатило бы... за позывной. Непозволительная роскошь называться Благородным Оленем или Быстроногим Ягуаром. А то ведь вымрешь, как тот нерасторопный олень. Или пойдешь в резервацию.
Надо два слога. Просто Феликс, или Филя, это да, правильно. Айрон... тоже ничего, хоть и не по-лапотному.
А по сути, Вы конечно правы. Грустно признавать, что большую часть жизни, точнее наиболее стремительную ее часть, тебя не называли по имени-отчеству.
Впрочем, про отчества при обращениях можете потихоньку забывать. Уже скоро даже на визитках будут писать только фамилию и имя. Не говоря о прессе всех уровней. Лет через цать даже молодежь будет называть тебя по имени. Но на Вы, конечно. И без всякого... уменьшительно-ласкательного. Если заслужишь.
Отчество, было дело, даже на американский манер сократилось до одной буквы с точкой. Я сам писал, помню, Александр И. Бондаренко, телефон такой-то. Пока не задумался и не пожалел своего отца.
Глава 40 . Вила с вилами .
Бонда сплюнул, выругался и потянулся за ножом.
Под разрисованной оскалом баллистической скорлупой оказалось вполне миловидное лицо. Женщина, лет тридцать
Спрей подействовал быстро- она открыла глаза и застонала.
– Терпи коза, а то мамой станешь, - сказал Бонда, - уже не так все страшно, это кетамин. Чего у тебя с ногой, гарна дывчына?
– Пшел нахуй, москаль, - прошептала она и заплакала.
– О, как ожидаемо-то, - засмеялся Бонда, - а ничего, что так-то я тебе, дуре, только что жизнь спас?
– Я сама бы выбралась.
– Я видел, как ты выбиралась. Носом в гальку. Нахрена тебе маска-то? Ты ж вроде не страшная? От комаров?
Девушка попыталась приподняться, но тотчас повалилась на песок.
– Во-во!
– сказал Бонда и, схватив ее за капюшон, отволок с берега. Потом наломал ивняка, вернулся, замел следы.
– Короче, ты быстро отвечаешь на мои вопросы, и я тебя попытаюсь вытащить отсюда. Или молчишь, и я сделаю то, что вы там про нас друг другу рассказываете. Якши?
Девушка плюнула Бонде в лицо, но тягучая клейкая слюна только отскочила на пару сантиметров и белесой соплей повисла на подбородке.
– Ясно, - сказал Бонда, - москаляку на гиляку. Зомбиленд. Я кстати, хохол на четверть. Даже обидно.
– Ты хохол, а мы украинцы, - гордо прошептала девушка.
– Да хоть адвентисты, - сказал Бонда, доставая скотч, - здесь тебе не там.
Он взвалил ее на "мельницу" и сделал несколько шагов. Потом остановился, опустился на землю и сказал мычащему извивающемуся свертку:
– Будешь дергаться, дура мокрая, зарежу, прям здесь. Вот этой твоей кухонной трамонтиной. А у тебя еще есть шанс... посмотреть, как можно жить. Не прячась за масками. Никто там тебя хором не употребит. И по частям маме не отправит. У нас нормальных людей побольше.
Глава 41 . В пути.
На вокзале было сумрачно и грязно. На каждом шагу, на сумках, на полу, на корточках сидели усталые напряженные люди. Мимо них текли, разбиваясь ручейками, нескончаемые потоки тех, кто еще не нашел себе места. Расталкивая стоящих, сновали какие-то совсем непонятные личности. Время от времени они собирались в закрытую со всех сторон группу. Вскоре оттуда раздавались развеселые прибаутки наперсточников и удивленные возгласы "выигравших". Немногочисленные жертвы заинтересованно подтягивались на "посмотреть" и шоу крутилось уже для них.
Бонда за четыре часа ожидания, от скуки и невозможности читать в тусклом свете, уже начал отличать действительно интересующихся от подставных. Также он отметил двоих парней и неопределенного возраста бабу в разных углах зала, внимательно следящих за публикой и ходом игры. Вмешались они только раз, когда из образованной "зрителями" толпы вывалился игрок с внешностью колхозника и заблажил: "Не, ну ребята, вы чо? Вы чо ребята? Не, ну нельзя же так"
Баба участливо взяла его под руку и, что-то говоря, повела к выходу. Двое парней поодаль следовали за ними. Бонда услышал только "это ж страшные люди...не найдет никто тебя...какая милиция, всё у них повязано".