«Сирены» атакуют
Шрифт:
Прослушивание нетрудно заблокировать, да только это уже точно вызвало бы ненужные подозрения, перерастающие в уверенность.
– Остров Коневец, - изрек Посейдон без всяких предисловий.
На лицах бойцов не дрогнул ни один мускул. Все ждали продолжения. Коневец так Коневец.
– Мужской монастырь. Гостиничный комплекс и необычная туристическая активность в последнее время. Зарубежные гости, чрезмерно интересующиеся православием и местными природными красотами. Подводными - в том числе; некоторые брали с собой специальное снаряжение… Плавать - плавали, но ни в чем криминальном замечены не были. Нельзя исключить, что часть амуниции заложена ранее, в особых схронах - возможно, что и в подводных. Очередной заезд туристов почти совпадает со временем начала операции по подъему трофейного немецкого эсминца, затопленного невдалеке от берега в 1960-м году… Конечно, это пока еще подготовительный этап. На борту эсминца есть вещи, интересующие наше руководство, - скорее всего, они же интересуют и гостей. Нам важно успеть первыми, это раз; во-вторых, по возможности дать проявиться гостям и нейтрализовать их.
– Если они уже там, мы рискуем не успеть, - подал голос Нельсон.
– Дорога не самая близкая. Там выставлена охрана?
Посейдон кивнул:
– Участок акватории патрулируется военными катерами, побережье - милицейскими нарядами. Но особой суеты нет, иначе гости насторожатся. Они еще не подтянулись, но скоро выдвинутся. За ними наблюдают, и пока нет оснований полагать, что кто-то из них собирается предпринимать активные действия. Нет даже уверенности в том, что это не обычные туристы. Никто из приезжих ни разу не проходил по нашему ведомству. Нас доставят вертолетом.
Чайка вскинула брови:
– Но мы же засветимся вчистую! Тогда уж лучше с парашютами десантироваться.
– Не засветимся, - возразил Посейдон.
– Вертолет, конечно, будет гражданский. По легенде мы - реставраторы; направляемся в монастырь работать…
Флинт и Торпеда переглянулись, дружно расхохотались:
– Шеф! Из нас реставраторы, как из дерьма пуля! Ты погляди на нас…
– Ничего… Платок на бошку, фартук - нормально получится…
– Да мы и кисти-то в руках не держали! Если только в детском саду. Мы таких святых намалюем - точно выносить придется…
– Я детдомовский, - добавил в бочку дегтя Торпеда.
– Но и там не держал. Нам если там что и выдавали, так только …дюлей без меры, которые мы и огребали.
– Вы дурные, что ли?!
– Посейдон повысил голос - Вам и не нужно ничего реставрировать. Вы думаете, что реставраторы так вот, с ходу, уселись в люльки, взяли резцы да кисти - и вперед, труба зовет? Они сначала все осматривают, фотографируют, делают замеры, знакомятся с источниками…
Мина прищурился:
– Говоришь, монастырь, шеф? А нет ли у них на подхвате солдатиков? Не у них ли произрастает сие уникальное явление - православная воинская часть?
– Ты путаешь, Мина. Это на Валааме.
– Жаль, - разочарованно протянул тот.
– Интересно было бы, плечом к плечу… поглядеть, как святые отцы махаются.
– Тебе бы, безбожнику, все зубы скалить.
– А что за эсминец, командир?
– заговорил Магеллан.
– И что там за «вещи»? Или нам не положено знать?
Повисла напряженная тишина.
Все догадывались, что хороших сюрпризов ждать не приходится.
Посейдон отхлебнул пива. Он не видел нужды что-либо утаивать.
– Руководство сообщило мне следующее, - начал он медленно.
– Немецкий эсминец «Хюгенау» был взят в качестве трофея в конце войны, прямо в Балтийском море. Это произошло в акватории близ Пиллау, то бишь Балтийска. Эсминец был не простой, он выполнял роль плавучей базы для физико-биологических исследований. Легко догадаться, кого там держали в качестве подопытных.
Чайка автоматически кивнула.
Посейдон продолжил:
– Будучи захвачен, эсминец какое-то время оставался, где был, а впоследствии его транспортировали на Ладогу. Где корабль, как я уже сказал, и был затоплен спустя полтора десятка лет…
– Зачем?
– вырвалось у Магеллана.
Каретников повел плечами.
– Там радиация, - сказал он после короткой паузы.
– Очень высокий уровень. Сейчас уже наверняка меньше, но еще есть.
И вновь повисло молчание.
– Вот же хрень, - проговорил в никуда Нельсон.
– Как чувствовал… Ну почему, почему не пираты какие-нибудь, не шпионы?
Магеллан тоже не унимался:
– Ну и зачем?
– повторил он.
– Зачем - что?
– терпеливо осведомился Каретников.
– Зачем его доставили на Ладогу? Почему не затопили сразу? Вы сами подумайте: из Балтийска да в Ладожское озеро. Эта зараза плыла себе, а вокруг люди…
Посейдон недовольно вздохнул:
– Этого я не знаю. Руководство сочло, что и так сообщило мне достаточно. А людей в то время никто не ценил, государственные интересы ставились превыше всего. Как и сегодня, между прочим.
– Как же достаточно?
– взбунтовалась Чайка.
– Лично мне пока ничего не понятно. Какой-то минимум хоть должен быть.
– А я еще не закончил. На эсминце остался сейф. Не очень большой. Этот сейф почему-то представляет большую ценность. И если наши туристы за чем-то охотятся, то именно за ним.
– Ерунда какая-то, - пробормотал Магеллан.
– Если в сейфе что-то ценное, то топить эсминец тем более ни к чему. И потом - его же, как я понял, собираются поднимать. К чему тогда мы?
– Руководство опасается, что после подъема похитить сейф будет труднее. Практически невозможно.
– Так это же замечательно!
– Само по себе - да. Но это лишит нас возможности прижать иностранцев. Они затаятся и выдумают какой-то новый фортель, а нашим разбираться, какой.
– То есть эсминец, пока он на дне, - приманка для их аквалангистов?
– Я так понимаю, что да, - ответил Посейдон.
– Руководству важно установить, кто именно интересуется этой посудиной и почему. Могут потянуться нити… Можно, как я понял, выйти на очень серьезную публику.
– А почему, собственно говоря, руководство так уж сильно подозревает этих гостей? Откуда такая уверенность в том, что эсминцем вообще кто-то интересуется? Он сколько лет уже пролежал.
Каретников побарабанил пальцами по столу.
– Да. Пролежал. И никто бы, возможно, не сунулся, не возникни идея его поднять - все-таки отрава…. Один из подопытных дожил до наших дней, - сказал он, наконец.
– Похоже, что он все эти годы молчал. И если заговорил, то совсем недавно. Его фамилия Остапенко. Несколько дней назад его задушили в собственной квартире, а перед этим жестоко пытали. А несколько ранее прямо в рабочем кабинете застрелили его лечащего врача. И случайную медсестру-регистраторшу. Вдобавок похитили медицинскую карту Остапенко… Эту карту в скором времени обнаружили в ходе проведения совсем другой операции, в особняке одного наркодельца. Всех крыс перебили… - Посейдон проговорил это быстро, чтобы не заострять внимания на скользком моменте.
– Но главарь, цыганский барон по имени Ромео, успел сказать, что чемодан с картой попал к нему случайно; кто-то из его орлов прихватил на вокзале… у кого прихватил - сказать теперь некому. Руководство считает, что интерес, проявленный к фигуре Остапенко и истории его болезни, напрямую связан с действиями в отношении затопленного эсминца…