«Сирены» атакуют

Черкасов Дмитрий

…Гладилин, не выпуская подростка, расположился у входа в рубку, чтобы обеспечить себе максимальный обзор.

–  На берегу тебя уже наверняка будут ждать, - бесстрастно заметил Каретников.

–  Посмотрим. Разберемся…

–  Куда ты думаешь с этим податься? За кордон тебя все равно не выпустят.

–  Не твоего ума дело. Ты знай рули себе.

Посейдон пожал плечами.

Спустя какое-то время остров Коневец остался далеко позади, и бескрайняя водная гладь, рассекаемая катером, могла показаться морем. Демон, тоже

покинувший временное пристанище, незримо летел следом, без цели и смысла, одержимый недоступной рассудку жаждой разрушать и убивать.

Эпилог

«ВОКЗАЛ ДЛЯ ДВОИХ»

Зал ожидания на Финляндском вокзале был почти пуст. Поезда дальнего следования отсюда почти не ходили, пути были заняты электричками, и долго ждать не приходилось. В заднем ряду дремал испитой мужик, и мимо него уже дважды проходила милиция, присматриваясь. Двое мужчин, устроившиеся в центре, тоже обратили на него внимание, но будто бы мельком, поверхностно; на самом деле они изучили и «прокачали» соседа куда обстоятельнее, чем стражи порядка.

Оба были людьми уже не первой молодости и походили один на другого: уютные отцы семейств, приближающиеся к пенсии, с уже отчетливо наметившимися животами. Одеты неброско, дешево; при себе, однако, не имели никаких вещей и вряд ли собирались к семьям на дачу. Один ел мороженое, второй попивал минералку из пластиковой бутылки. Оба выглядели беззаботными и вполне мирными гражданами.

Мужчины разговаривали, и со стороны никто и никогда не догадался бы о предмете беседы. В разговоре имелась странность: даже будучи в двух шагах от собеседников, никто не разобрал бы ни слова. В этом было особое умение: говорить, на первый взгляд, достаточно громко, но на деле - почти беззвучно. Оба обладали отменным слухом.

Вокзал считался хорошим местом, где можно и затеряться, и уклониться от прослушивания. В том же, что два матерых оперативника встретились и о чем-то толкуют, не виделось ничего особенного - у коллег не должно было возникнуть никаких подозрений.

–  Снять его не получится, - говорил первый.
– Пока при нем груз, это невозможно, и нам придется выполнить условия. Я отдал приказ.

–  Тебя не хватятся в штабе? Ты должен быть там.

–  Я пока еще могу не отчитываться в своих разъездах.

–  Но ты и в самом деле должен.

Тот махнул рукой:

–  Сейчас в этом нет острой нужды. Парень банкует - пускай. Мы дождемся, когда он останется налегке.

–  Это может произойти где угодно. В Тегеране или Пхеньяне, допустим.

–  Не каркай. Пусть поверит, что держит всех под контролем.

–  Так оно и есть, - мрачно усмехнулся второй.
– А что Посейдон? Его надо выводить из игры, он не оправдал ожиданий. И группа в раздрае.

–  Его вообще неплохо списать, - задумчиво молвил первый.
– Мы же сошлись в том, что у него неизбежно возникнут подозрения. Эта встреча с командиром первой боевой группы… она была совершенно ни к чему.

–  Согласен, - кивнул второй.
– Но…

–  Но нельзя, - подхватил собеседник. Справа от него зашуршала тележка на колесиках, которую катила горбатая бабушка, и он настороженно взглянул в ее сторону. Дождавшись, когда ведьма скроется из вида, продолжил: - Мы не можем задействовать новых людей, мы и так, считай, засветились.

–  Ну, не преувеличивай. Никто ни о чем не знает.

Первый остро посмотрел на него:

–  А может, к черту все это? Так ли велика опасность? И почему, черт побери, мы должны его выручать? Он дышит на ладан, скоро откинет копыта…

–  Но еще не откинул. Ты сам знаешь, что выбора нет. Эта сволочь все знает и сгноит нас.

–  Но ему-то зачем? Никто ему ничего не сделает, просто не успеет. Помирать скоро…

Второй раздраженно передернул плечами:

–  Кто его разберет. Может быть, у него маразм, старческая паранойя. И нам придется считаться с его слабоумием.

Первый вздохнул:

–  Ладно, проехали. Будем, стало быть, использовать Посейдона дальше. Только как бы он не сыграл свою игру.

Второй фыркнул:

–  Да какая у него игра! Какой ему интерес?

–  У таких всегда бывает интерес… - задумчиво проговорил первый.
– Самый неприятный вариант, ты знаешь. Идеалист-правдолюбец. Его психологический портрет наводит на печальные мысли.

–  Они все такие, эти командиры-спецназовцы. С другим выйдет та же история, даже хуже, если тот примет во внимание уже случившееся. А он примет.

–  Что с Соломоном Красавчиком?

Второй едва удержался, чтобы не сплюнуть в досаде.

–  Ищут, дружище. Ищут. Роют землю, но он как провалился.

–  Может быть, все-таки сдох? Ошибка?

–  Вряд ли. Это очень хитрый и осторожный черт. Унюхал и смылся. Я уверен, что все эти годы он ждал, когда за ним явятся.

Визави снял шляпу, пригладил редкие седые волосы, подержался за виски.

–  Ума не приложу - и почему было не убрать их сразу? На что надеялись?

–  Да кто же знал, что все рухнет? Оставили жить, наблюдали за поведением на воле…

–  Наблюдали, - передразнил собеседник.
– Уж сколько лет, как пропал!

–  Не до него стало, бдительность снизилась.

–  Да знаю я…

Оба замолчали. Первый скомкал обертку от мороженого и сунул в карман плаща, второй отхлебнул из бутылки. Где-то далеко громкоговоритель твердил, как попугай, одно и то же про неминуемое отправление поезда в Невскую Дубровку.

–  Красавчика мы рано или поздно уберем. Но с Посейдоном и его людьми сложнее. Бросим их на нашего террориста, возьмут они его - а дальше?

–  Будет день, будет и пища. Бросить их на него не так просто. Это же все-таки подводный спецназ, а действия переместились на сушу.