Сирены

ван Ластбадер Эрик

– Тебя привезли ребята?

– Я попросила их. У меня есть кое-что для тебя. – Она сделала паузу. – Я не хочу, чтобы у Эндрюса из-за этого были неприятности.

– Не волнуйся. – Он опустил глаза на простыню, закрывавшую то, что лежало на носилках, за край которых он держался правой рукой. – Кстати, у меня тоже есть здесь кое-что для тебя. – Он стал приподнимать простыню.

– Ты что, шутишь!

– Шучу? – Его рука замерла в воздухе. – Отнюдь. Я говорю совершенно серьезно. – Резким движением он откинул простыню с головы трупа. – Познакомься с Модредом.

Дайна твердо решила не смотреть, но любопытство оказалось сильнее

ее. Взглянув вниз, она увидела совершенно обычное, ничем не примечательное лицо: глаза не слишком большие и не слишком маленькие; нос, как нос; обыкновенный рот. Короче говоря, это было лицо, которое никто не удостоил бы повторным взглядом и не запечатлел бы в памяти. Этот человек являлся типичным представителем толпы и сумел выделиться из нее, лишь став психопатом-убийцей.

Лежа на носилках, он казалось спал невинным сном младенца. Заглянув поглубже под простыню, Дайна увидела три или четыре красных пятна у него на груди. Зашатавшись, она выставила в сторону руку, чтобы удержать равновесие, и Бонстил поддержал ее.

– Что произошло?

– Давай уйдем отсюда, – ответил он, – и я расскажу тебе.

Он отвез Дайну дальше по шоссе на пляж. Выбравшись на песок, она сняла сандалии, а лейтенант остался в ботинках. Справа от них десяток ребят, чью кожу покрывал изумительный бронзовый загар, играли в волейбол. За их спиной девушки в купальниках и парни в плавках раскатывали по дымящемуся асфальту на скейтах под музыку диско, такую же плотную, как и вереница машин, выстроившихся на Оушн-авеню. Этот пляж находился к Венне, чем в Пасифик-Палисайд.

– Психиатры были правы в одном, что касается Модреда, – голос Бонстила звучал устало и мрачно на фоне музыки. – Ему хотелось, чтобы его поймали. – Он сунул руки в карманы. – Он оставлял нам улики, но либо они были слишком замаскированными, либо мы оказались такими тупицами. В любом случае мы не приблизились к разгадке. Тогда он позвонил нам и назначил встречу. Мы не сомневались в том, с кем имеем дело, потому что он рассказал нам кое-что по телефону... сообщил детали преступлений, которые мог знать только убийца. – Бонстил угрюмо рассмеялся. – Он совсем не был застенчивым. В тот момент. Он рассказал нам все.

Вздохнув, он отвернулся от Дайны и посмотрел в туманную даль над морем.

– Господи, – произнес он с отвращением. – Мы ведь знали, как он опасен, и все же я подставил ему двух своих людей.

– Бобби, откуда тебе было знать, что так обернется?

– Откуда мне было знать? Откуда мне было знать? – с издевкой повторил он за нею следом. – Наш капитан сказал то же самое. Он был чертовски любезен и непридирчив по этому поводу. «Послушай меня, Бонстил, – заявил он мне. – У медали есть оборотная сторона. С маньяком покончено раз и навсегда. Я уже созванивался с газетчиками. Твои ребята пали, выполняя свой долг. Они настоящие герои». – Бонстил провел рукой по волосам.

– Герои, – фыркнул он. – Они погибли из-за глупости.

– Не из-за своей храбрости?

– Они были слишком молоды, чтобы быть храбрыми. Они просто недостаточно быстро соображали. – Не выдержав, он наконец взглянул на Дайну и кивнул. – Да, они были храбрыми ребятами.

– И они были твоими людьми. – Она не сводила с него глаз. – Поэтому ты винишь себя за их смерть.

– Они находились в моем подчинении!

– Ты сделал все, чтобы защитить их?

– Мне следовало знать, что у этого сумасшедшего будет при себе спрятано

оружие. Он стоял, подняв руки вверх. Я приказал Форейджеру и Кайсу выйти из укрытия и взять его. Он ухмылялся и скалился. Только что его руки были пусты – и вдруг в них откуда-то появился короткоствольный пистолет. Наверно, он висел на резинке внутри рукава. – Серые глаза Бонстила затуманились при воспоминании. – Форейджер и Кайс подошли к этому мерзавцу почти вплотную. Я думаю, они так и не успели понять, что произошло. Услышав первый выстрел, я приказал снайперам стрелять. Его отбросило пулями на шесть футов назад, но к тому времени мои ребята уже были готовы. – Он отвел волосы со лба и, как показалось Дайне, украдкой смахнул слезинку с ресниц.

– Ты защитил их как мог, – заметила она. – Того, что случилось нельзя было избежать.

– Теперь ты опять говоришь, как наш капитан.

– Возможно, потому что мы оба смотрим на все это объективней, чем ты.

– А еще потому что тебе, как и ему, не придется разговаривать со вдовами.

– Нет, не придется, – согласилась она. – Однако, ведь это часть твоей работы, верно?

– Вот почему я решил бросить все после того, как это произошло. Я больше не могу так. Я просто трус.

– Устать от чего-либо – вовсе не то же самое, что быть трусом.

Ветер задрал полу его пиджака, так что стала видна подкладка.

– Именно им я и являюсь. Она пожала плечами.

– Тебе просто жаль самого себя.

– И я так думаю.

– Перестань, Бобби. Я устала от Искренних Признаний. Можем мы обойтись...

– Дайна...

– Нет, – отрезала она. – У нас был шанс. Он оказался упущен, и мне представляется, что так лучше.

Бонстил резко отвернулся от нее и зашагал прочь по пляжу. Совсем юные девушки бросали исподтишка восхищенные взгляды на его крепкую, мускулистую фигуру. Он был мужчиной, способным пробуждать в женщинах желание. «Но он не для меня, – думала Дайна, глядя ему в след. – Возможно, когда-то – да, но не сейчас».

Она поднялась с пляжа по занесенным песком цементным ступенькам к автостоянке. Отыскав темно-зеленый «Форд» Бонстила, она забралась в салон и стала ждать.

Спустя некоторое время появился лейтенант. Наклонившись, он просунул голову в открытое окошко.

– Я проверил то, что ты рассказала мне в прошлый раз. О Мэгги.

– Я думала, ты не поверил мне.

– Лучше сказать, я отнесся к твоим словам скептически.

– Что же заставило тебя изменить свое мнение?

– Я послал запрос на эксгумацию тела, л тем дело и закончилось. – Он открыл дверцу и сел за руль. В салоне было довольно душно и, подняв все стекла, он включил кондиционер. Дождавшись, пока станет чуть попрохладнее, он продолжил. – Я также проверил кое-что относительно нашего друга Найджела Эша. – Повернувшись, он взглянул на Дайну. Его голос вновь приобрел привычную бесстрастность. – Ты знала, что он наполовину ирландец?

– Какой ирландец? – Дайна попыталась скрыть свое изумление.

– Ирландский католик. Его мать родилась в Эндитауне, логове ИРА в Белфасте.

– Я не знаю. Как же она в таком случае вышла замуж за англичанина?

– Не за англичанина, – поправил ее Бонстил, – а за валлийца. Впрочем, по утверждению соседей, это являлось причиной их постоянных ссор.

– Как погляжу, ты немало похлопотал.

– Это еще не все, – сказал он. – У Найджела есть сестра.

– Ни разу не слышала, чтобы он упоминал про нее.