Сирены

ван Ластбадер Эрик

– Агент? – Спенглер повертел вилкой. – Что ему было нужно?

– На следующей неделе фильм одного из его клиентов будет выставлен вместе с нашим в конкурсе на получение Оскара. – На ее лице появилось такое выражение, словно она только что отведала изысканное блюдо – Режиссер ленты Марк Нэсситер.

Она перевела взгляд на Дайну, вскинувшую голову при этих словах.

– "Небесный огонь", – отозвался Рубенс. – Я видел его. Фильм про войну в Камбодже. Полное дерьмо. Ну и что?

Берил, на мгновение проигнорировав его, обратилась к Дайне.

– Ты знаешь его?

– Мы были знакомы, – ответила та. – Это человек из моего дамского прошлого.

– Разумеется. – Ласково улыбнувшись, Берил отвела

глаза и пожала плечами. – Впрочем, это не имеет ни малейшего значения. Дон звонил мне сегодня утром, чтобы узнать, что у нас на уме.

– "Что бы вы все там не думали, у любой из отобранных картин есть шанс занять первое место", – заявил он. Слыша его голос, я прямо-таки чувствовала, как его всего трясет. Жаль только, я не записала разговор на пленку. «Вы все, ублюдки, ведете себя так, будто сами распоряжаетесь Оскарами, как вам угодно, – твердил он. – Впереди еще целая неделя. Может случится все, что угодно».

– Ну и что ты ответила ему? – Спенглеру ужасно хотелось знать. По его довольной ухмылке было видно, что рассказ Берил доставляет ему немало удовольствия.

– Я посоветовала ему сходить и посмотреть «Хэтер Дуэлл». – Все дружно рассмеялись.

Спенглер подлил вина в бокалы. Беззвучно выросший перед столиком официант, слегка поклонившись, вручил каждому из них большие листы меню, написанные от руки зелеными чернилами на бумаге цвета буйволиной кожи, и назвал специальные блюда на этот день. Они заказали еду и еще одну бутылку «Corton Charlemayne».

– Переходя к серьезным вещам, – продолжила Берил, – нью-йоркская операция, за которую мы все должны благодарить Рубенса, стала несомненным успехом. До сих пор в национальной прессе публикуются отклики и заметки по следам той недели. Работа по подготовке премьеры в Лос-Анджелесе кипит вовсю. В «Ньюсуике», понятное дело, разозлились из-за материала, напечатанного в «Тайме», но они не могли вопить слишком долго, ведь он был предложен сначала им. Теперь они хотят напечатать похожую статью с фотографией на обложке. – Она опять улыбнулась, но на сей раз ее улыбка вышла чуть язвительной. – Конечно, мне пришлось использовать в качестве приманки эксклюзивное право на материал, касающийся нового фильма Дайны. Знаю, знаю. – Она подняла обе руки, чтобы предотвратить возражения, готовые сорваться с губ Спенглера. Ее бесчисленные золотые браслеты зазвенели, стукаясь друг о друга. – Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что студия и слышать не хочет ни о чем подобном. Это из-за Брандо. Так вот, по моему глубокому убеждению надо послать их к черту. Брандо будет сниматься в фильме. Ведь контракт-то уже подписан, разве нет, Дори?

Спенглер угрюмо кивнул головой.

– Да, ну и что с того? Это всего лишь клочок бумаги. Я знаю Брандо лучше, чем любой из вас. Он может пойти на попятную в любой момент, пока съемки не начались. И даже после этого. По моему мнению, бряцание доспехами в этом случае может...

– Ты только представь себе, – перебила его Берил. – Этот материал выйдет в «Ньюсуике» на той же неделе, когда Дайна получит Оскара. Ты не хуже моего знаешь, чем это обернется для нее.

– Я думаю о...

– Рубенс, – вновь оборвала Берил Спенглера. – А что скажешь ты?

Официант принес закуску и бережно поставил ее на стол. Рубенс не сводил глаз с уложенной на тарелке в идеальном порядке спаржи. Дождавшись, пока официант, положив три ложки густого голландского соуса на кончики стеблей, не отошел, он вычерпал остатки соуса себе на тарелку. Взяв нож и вилку, он посмотрел прямо на Берил и сказал:

– Я за.

Потом, предварительно попробовав спаржу, он повернулся к Спенглеру.

– Не вздумай хоть на мгновение, – негромко и ласково начал он, – забыть, кто ты такой и что ты собой представляешь. Ты здесь потому, что я пустил

тебя сюда. Может быть ты думаешь, что способен ошибаться, как все мы, – он сделал паузу, пристально наблюдая за тем, как шея и лицо Спенглера стали покрываться пунцовой краской, когда тот услышал слова, сказанные им самим Дайне в Нью-Йорке, – но ты обманываешь себя. Ты склонен ошибаться в гораздо большей степени. И гораздо легче можешь попасть в расход. Ты уже однажды сделал глупость, и этого достаточно. Не советую испытывать судьбу дважды. – Рубенс вонзил вилку в мягкую плоть стебелька спаржи и поднял его. – Ты был прав в одном, Дори. Я всего лишь человек. Так подумай, что это может означать для тебя.

Лицо Спенглера было сплошь багровым. На высоком лбу его судорожно пульсировала крошечная голубая жилка.

– Однажды я позволил тебе наехать на меня. – Он начал подниматься со стула.

– Дори, сядь и веди себя как следует, – спокойно заметила Берил.

Капельки пота выступили над верхней губой Спенглера. Его нижняя челюсть чуть заметно тряслась.

– У вас нет права говорить со мной в таком тоне. Я позвоню Брандо и...

– Не делай этого, – все так же тихо произнес Рубенс. – Если ты встанешь из-за стола, то это наша встреча станет последней. Прикинь лучше, что ждет тебя, если ты сейчас совершишь глупость.

Застывший в оцепенении Спенглер походил на каменное изваяние.

– Во всяком случае, – продолжал Рубенс, не прерывая трапезы, – я считаю, что ты получил по заслугам. Ты шагнул из дерьма в сад, где растут розы. – Вилка замерла на полпути к его рту. – И эти розы отнюдь не принадлежат тебе. Что я сделал тебе такого, за что ты вдруг пнул меня так исподтишка, а? Я поручил тебе это дело, но ты все еще чем-то недоволен. Тебе мало куска, ты хочешь всю тушу целиком. Неужели ты и впрямь думаешь, что способен обойти меня?

С различимым вздохом Спенглер уселся на место. Взяв свою скомканную салфетку, он провел ей пару раз по лицу.

– Меня обидело, что со мной обращаются, как с помощником официанта. Вот и все.

– Без тебя нам бы не удалось договориться относительно фильма с Брандо так быстро, – подчеркнуто заметила Берил.

– Я знаю, но...

– Тебе не нравится, как с тобой обращаюсь. Я правильно понял? – осведомился Рубенс. Спенглер молча смотрел на него.

– Ну что ж, дружище, тогда тебе придется усвоить одну истину. Ты должен заслужить уважение всех нас, присутствующих здесь. Не жди, что тебе поручат легкую и приятную работу. У нас у всех есть свои обязанности. Если мы не выполняем их, а будем сидеть целыми днями напролет, восторгаясь собственными идеями и способностями, дело стоит на месте. Если ты думаешь, что тебе все сойдет с рук только потому, что ты знаешь Брандо лучше, чем его жена, так ты ошибаешься. Мне на это плевать. Тебя просто может сдуть ветром. Такие вещи происходят с людьми каждый день. Еще вчера они приносили пользу, а сегодня их поезд уже ушел. – Он оттолкнул от себя пустую тарелку. – Послушай, нельзя сказать, что у тебя кишка тонка или пусто в голове... по крайней мере, если б я думал иначе, то прежде всего никогда бы не порекомендовал тебе Дайне. Только перестань вилять из стороны в сторону, и мы станем кроткими и нежными, как мышки.

Подошедший официант забрал тарелки у всех, кроме Спенглера.

– Ничего, – сказал ему Рубенс, – мы подождем, пока Дори доест.

– Ты любишь меня? – спросил он, когда они вернулись домой.

– Да.

– Никогда не думал, что найдется женщина, которой я задам такой вопрос.

– Ты не спрашивал об этом свою жену?

– Я всегда притворялся внутри, будто она любит меня. – Он провел ладонью по ее руке снизу вверх. – Мне так хотелось услышать правду хоть раз в жизни.

– Зачем? – шепотом спросила она. – Ведь именно ты, в конце концов, бросишь меня. Он изумленно уставился на нее.