Сириус. Книга 2. Предстояние
Шрифт:
– Конечно, верю! Ты тоже стал частью моего сердца! – практически шепотом выдохнула она.
– Олечка, я очень тебя люблю!
– Я тоже! И, конечно, я согласна, но когда и как!? – Это сейчас не важно! Главное то, что ты согласна, а с остальным разберемся после окончания моей службы!
– Я хочу, чтобы у нас было много детей, – с улыбкой на лице тихо произнесла Оля. – Все они будут похожи на тебя.
– И на тебя! Обязательно на тебя! – подхватил Сергей, поднялся, подошел к ней сзади и крепко обнял.
Она схватила его за руки и что есть силы сжала ими свою грудь, после этого провела его рукой по чувствительной зоне на теле, там, где грудь переходит в подмышку, и ощутила нечто особенное. Он почувствовал, что с ней происходит, развернул к себе лицом, нежно поцеловал в губы и, подняв ее на руки, двинулся к кровати. Она не сопротивлялась, стараясь не выдать своего трепетного состояния. Стыдливость рушилась под напором безумно-диких чувств. Раздевал он ее так же нежно, как и целовал. Они не произносили ни слова, но им это было и не нужно, чувства заменяли все. Ее трепетная дрожь передалась и ему, подменяя настоящие ощущения чем-то небывалым и неповторимым.
Он положил руку на ее плечо. Она вздрогнула от прикосновения. Потом он привлек ее к себе.
– Тебе снилось что-то страшное?
– Снилось? Да, снилось. А ты не спал?
– Не знаю. Кажется, не спал. Мне не хочется спать. А ты спи.
Закрыв глаза, она чувствовала, как равномерно, спокойно бьется его сердце там, где гулко стучит ее.
Он завтракал, не поднимая глаз. Она сидела напротив, опершись локтем на небольшой обеденный столик, положив подбородок на ладонь. Ее волосы были красиво зачесаны, ресницы казались неестественно длинными. Она ничего не ела, а только следи ла за каж дым его дви жением и не могла отвести от него взгляда. Вся душа ее пела и витала в облаках от сделанного ей вчера предложения и чудесной ночи, которую он ей подарил. Еще вчера она хотела серьезно поговорить с ним о событиях, которые произошли с ним до его призыва на службу. Конкретно о его взаимоотношениях с Ритой Ваниной. Но только сейчас она поняла, что все, что ей наговорили злые языки, ерунда. Все это небылицы и наговоры, а он любит ее и только ее, а если что и было, то ей на это наплевать. Эти, казавшиеся ей теперь ненужными, выяснения могли только навредить их отношениям и испортить такое чудесное душевное равновесие. Ее страшила приближающаяся минута расставания, но она молчала, чтобы не расстраивать его. Теперь она полноправно считала его своей половинкой. Их жизнь будет лучше, чем жизнь ее родителей. Она постарается сделать все для этого. Мучило ее неизвестно откуда появившееся предчувствие того, что она видит его в последний раз. Размышляя, она пришла к выводу, что все это плод ее воображения, а эти мысли – предощущение близкой разлуки.
Остаток дня они провели в городе. Обнявшись, бродили по окраинам города, вспоминали школьные времена, мечтали о будущей совместной жизни, словно не предстояло впереди испытание полуторагодовой разлукой. Несколько раз их останавливал воинский патруль и проверял у Сергея документы.
Пообедали они в городской столовой, посещение которой оставило неприятный осадок на душе. Блюда, приготовленные из несвежих продуктов, и грубое поведение официанток возмутили даже спокойную Олю. Ох, не зря советские люди смотрели на работников торговли, как на классовых врагов, а те платили им тем же. Покинули они столовую, даже не доев заказанное. Уже находясь на железнодорожном вокзале, они купили в привокзальном кафе горячие беляши с чаем и с удовольствием ели их на улице.
Через некоторое время к ним боком, словно невзначай, подошли двое молодых людей, предложили ходовой товар – кроссовки «Адидас». Модель была той, которую выпускал московский завод с прошлого года. Модель, выпускаемая в Москве, была устаревшая, но она была все же лучше той, что выпускали кавказские кустари. Те даже могли написать «Адидас» с ошибкой. Сергей с Олей отказались от предложенного товара – цена была больно уж высока.
В ожидании поезда они спешили насладиться последними минутами встречи. И когда поезд прибыл, они внутренне напряглись, стараясь не показать отчаяния.
– Сереженька, я так не хочу расставаться! – чуть не плача произнесла она и нежно прижалась к его груди.
– Я тоже! – выдохнул он, осознавая, что теперь они не увидятся до конца его службы.
– Ты же вернешься, милый мой? Вернешься ко мне после службы? Обещай!
Он представил себе все то время службы, которое ему еще предстояло. Для него это был огромный период времени. Такой огромный, что захватывало дух. Он только за эти два дня до конца понял, что без нее уже не сможет жить. Без нее это все будет не жизнью, а существованием. За эти полтора года может утечь много воды, и что с ними произойдет он, как ни старался, просчитать не мог. Оставалось только надеяться и ждать. Терпеливо ждать окончания срока службы. Он понимал, что дни, проведенные с ней, останутся счастливейшим временем и лучшим воспоминанием в его жизни. Ему было грустно, что он не смог полностью выразить свою любовь. Хотелось поблагодарить ее за все, что она смогла ему дать, но он так и не нашел подходящих слов для этого.
– Конечно, вернусь. Скоро вернусь. Не волнуйся, – улыбнулся он и мягко, словно прося прощение, провел пальцами по ее волосам. Она быстро поцеловала его в губы. Он не хотел отпускать ее из своих объятий, но поезд уже тронулся, и он бережно подсадил ее на подножку двигающегося состава под матерные крики нетрезвого проводника.
5
После отъезда Оли армейские будни продолжились в обычном режиме. Ежедневная учеба чередовалась с трудовыми днями. Курсанты по выходным и длинными вечерами бесконечно что-то разгружали, загружали, таскали и перетаскивали. Безусловно, что после отъезда Оли у него пошло дело с азбукой Морзе. У Сергея буквально открылось второе дыхание. Сержант Фурсунов был удивлен.
– Знаешь, Воронцов, – сказал он. – Встреча с любимой девушкой оказала на тебя благотворное влияние.
– Стараемся, товарищ сержант! – отрапортовал Сергей, внутренне наслаждаясь успехом.
– Почерк у тебя идеальный, скорость передачи уже тянет на третий класс радиотелеграфиста. Экзамены ты сдашь без проблем. Мой тебе совет – изучай коды условных сокращений. Без них в боевой части пропадешь.
– Понятно.
Фурсунов ушел, а к Сергею подбежал Мамочкин. – Что тебе Узбек говорил? – начал вкрадчиво он. – Да ничего интересного! Все пугает, что в боевой части нас замордуют.
– Да! Это верно. Мужики рассказывают, что там такое вытворяют…
– Ты не думай об этом и все будет хорошо.
Сергей не хотел тратить время на пустые разговоры, поэтому отвернулся и направился в сторону спортивного городка. Все свое свободное время он старался посвящать тренировкам. Ребята качали головами и молча крутили пальцами у виска, но его это нисколько ни трогало. Он был уверен, что времени у него осталось совсем немного. Иногда казалось, что ничего не произойдет и все его ожидания бессмыслица, но он все равно упрямо продолжал тренироваться – как физически, так и духовно.
Кореец был удивлен его способностям мгновенно соображать и ориентироваться в нестандартных ситуациях. Ни один вечер не проходил впустую. Сергей ему был близок и понятен. Физические упражнения его ученик выполнял отлично, поэтому он сделал упор на духовные тренировки, в которые входили различные уловки и ловушки для противника. Эти тайные знания в их роду передавались по наследству, как бесценные сокровища, – от деда к отцу, от отца к сыну. Теперь он дарил их этому парню. Дарил безвозмездно, всей душой осознавая, что тому они пригодятся больше, и воспользуется он ими по справедливости. Сергей с трепетом принимал этот подарок, выражая благодарность молча. Ким, конечно, понимал и то, что времени у них остается совсем мало, но твердо верил, что у парня все получится.