Сирия, Ливия. Далее везде! Что будет завтра с нами
Шрифт:
Предисловие издателя
Сорок два года назад молодой армейский капитан в нищей стране, где народ существовал на грани выживания, совершил государственный переворот и выкинул из страны все военные базы НАТО. Звали этого человека Муаммар Каддафи.
С тех пор нищий край, дотоле никому не известный, стал богатейшим государством Африки, где были построены огромные города и проведены подземные реки. Где бедный — это человек, у которого есть квартира и машина. Нам такой уровень жизни не снился. Но теперь все это — уже в прошлом. Каддафи зверски убит, а над страной развивается флаг НАТО. Следующей жертвой «поборников демократии» стала Сирия.
Авторы этой книги стали свидетелями и участниками кровавых событий так называемой «Арабской
Телевизионная группа Марата Мусина была единственной, кто вёл прямые репортажи из района Аль Хула во время чудовищной международной провокации с массовой резней мирных жителей (включая детей). Волонтеры успели собрать и предъявить мировой общественности необходимые доказательства организации этого преступления против человечности. Что получило публичное признание министра иностранных дел России. 16 июля волонтеры первыми опубликовали военные планы Пентагона о начале «горячей фазы» войны в Сирии и Иране. Через 3 дня конгрессмен Рон Пол с трибуны Конгресса США публично подтвердил данную информацию и призвал США ни в коем случае не развязывать в июле «Третью мировую войну».
Экономическая подоплека является главной в событиях на Ближнем Востоке и во всем мире. Именно она будет определять будущее таких стран, как Россия, Китай, Иран и Германия. После вероятной сдачи Сирии Россия автоматически становится объектом для атаки.
Против России ведется газовая война. Цель США, Катара и Саудовской Аравии — захватить газовые рынки Европы, выкинув оттуда Россию. Потеря этих рынков грозит для России серьезной опасностью — от экономического кризиса до развала государства.
В своей книге авторы популярным языком излагают свой взгляд на войны в Ливии и Сирии, изменяющийся геополитический расклад, и предлагают способы выхода из системного кризиса.
«Арабская весна» и Россия
«Арабская весна» оказалась богатой на варианты своего развития. От вполне мирных косметических реформ, как в Марокко, до свирепой войны, — практически, на выживание — как в Ливии, Йемене или Сирии. Несмотря на совершенную непохожесть и разные внутренние причины каждого из конфликтов, есть несколько общих параметров, которые позволяют сделать несколько пока весьма осторожных выводов. Причем в практической плоскости.
Вывод первый. Спорный, но, во всяком случае, имеющий право на существование. Мы воочию наблюдаем третью за последнее столетие исламскую революцию, итогом которой, как и в первых двух, станет выбор, который в конце концов сделает исламская цивилизация, и по пути которого она пойдет до следующих революционных событий.
Предыдущие две революции произошли после каждой из Мировых войн. Первая началась с момента распада Османской империи и образования подмандатных территорий, управляемых Англией и Францией. Современные арабские государства зародились именно в этот период.
Вторая революция произошла по итогам Второй мировой и завершилась развалом колониальной системы, а также образованием пусть и прото-, но государств со своими целями и задачами. Череда переворотов, локальных войн была, по-видимому, неизбежной, как все детские болезни.
Первоначально одним из наиболее ведущих проектов явился пан-арабский объединительный проект, который, в сущности, базировался на единственной видимой цели — противостоянии с Израилем и решении палестинской проблемы. Однако арабы так и не сумели воплотить свои полуинстинктивные и во многом рефлексивные чаяния, оставшись раздробленными. Рухнул баасистский проект объединения Сирии, Йемена и Ирака, очень недолго просуществовала ОАЭ Сирии и Египта, все пан-арабские проекты Каддафи оказались нежизнеспособными, после чего он переориентировался на панафриканское направление.
Тем не менее, опыт, полученный при попытках реализации этих проектов, не пропал даром. По сути, все они носили модернизационный характер,
Естественно, что не только Израиль стал стимулом для развития — между странами немедленно возникла довольно острая конкуренция за лидерство своего проекта развития, который в итоге и должен был стать матрицей новой пан-арабской идеи. Социалистические проекты Сирии, насеровского Египта, ливийской Джамахирии вполне успешно конкурировали с модернизационным прозападным проектом шахского Ирана, с подчеркнуто националистическим проектом Ирака. Особняком стоял индустриальный проект Пакистана, который не был готов к борьбе за лидерство в исламском мире в связи со своим тяжелейшим конфликтом с Индией, но как раз Пакистан вполне мог стать и во многом стал примером благодаря своей успешной индустриализации под весьма жестким руководством армии. О кемалистской Турции и говорить не приходится — она стартовала раньше всех и достигла очень впечатляющих успехов.
Объединяли все эти проекты их подчеркнутый технократизм и секулярность. Жесткое отношение к исламу во власти было характерно для всех лидеров всех рвущихся в светлое индустриальное будущее стран. Нет, он не запрещался, однако путь во власть ему был закрыт.
Проблема в том, что ислам и есть власть. Разделить религиозную составляющую и властную идеологию ислама невозможно. Сам Пророк, помимо того, что являлся одним из величайших религиозных деятелей, был выдающимся политиком, который сумел запустить объединительные процессы на гигантских территориях и стал фактически у истоков возникновения и самоосознания себя одной из мировых цивилизаций. Если христианство стало госрелигией Древнего Рима исходя из прагматичных и рациональных соображений римских кесарей, то Халифат, наоборот, — сумел стать самим собой только благодаря исламу. По сути, если отвлечься от разногласий религиозного толка, то основные ветви ислама — суннизм и шиизм — в своей основе различаются именно по вопросу о власти. Для суннитов верховная власть олицетворяется монархом, который одновременно является первосвященником, шииты же отдают главенство во всех вопросах имамам, которые могут указывать светской (условно светской) власти. Это, конечно, упрощенно, но суть в том, что религия и власть — для исламской цивилизации неразделимы. Есть лишь разное прочтение этой догмы.
Пойдя на радикальное изменение этой догмы, исламские страны фактически повторили то, что сделала западная цивилизация, когда провозгласила «Богатство угодно Богу», исключив алчность из числа смертных грехов (формально перечень остался прежним, но кого теперь это уже интересует). Была изменена базовая этика существования Запада. Именно это позволило Западу совершить невероятный рывок вперед и опередить другие цивилизации. Надолго ли — непонятно, но пока это так.