Сиротка. Книга 2

Дюпюи Мари-Бернадетт

«Мне придется выбирать, – растерянно думала девушка. – Но мне не хочется об этом думать. Это так грустно!»

Через два часа у дверей монастырской школы просигналил третий грузовик. Все любопытствующие давно разошлись по домам. Элизабет и Симон составили Эрмин компанию. Через десять минут должны были закончиться уроки у Эдмона, и они решили вместе подождать мальчика.

Достопочтенная Мирей, едва выбравшись из кабины грузовика, растянулась на земле во весь рост. Это была маленькая, очень полная женщина, одетая в давно вышедшую

из моды просторную длинную юбку. Ее седые волосы были подстрижены каре. Эрмин подбежала, чтобы помочь ей встать.

– У меня ноги затекли, вот я и споткнулась, – пояснила экономка с улыбкой. – Я не привыкла сидеть без дела несколько часов подряд! Да и годы молодости не прибавляют! Подумать только, вы, мадемуазель, – вылитая мадам Лора!

Мирей девушке сразу очень понравилась. Лицо женщины излучало доброту и веселость.

– Скажите, вы знаете, когда приедет мама? – тихо спросила Эрмин. – Дом еще не готов. Все ящики стоят неразобранные.

Мирей хотела ответить, но ее слова заглушил детский гам – тридцать учеников высыпали из школы во двор. Она с улыбкой смотрела, как они разбегаются кто куда. Эдмон спешил к Элизабет и Симону, вышедшим ему навстречу.

– Ваш поселок не такой уж и заброшенный, как говорят! – заключила добрая женщина. – Мадам Лора так и говорит – «заброшенный поселок». Но я сама очень рада, что буду жить за городом. Я родилась в Тадуссаке и выросла на свежем воздухе. Когда выяснилось, что мы уезжаем из Монреаля, я обрадовалась. А дом будет готов к приему хозяйки еще до захода солнца, слово Мирей! Что-то Селестен не показывается… Я его знаю – уже ворчит… Ваша мать должна приехать к вечернему чаепитию. Знакомый из Роберваля привезет ее на машине.

Эрмин на радостях готова была расцеловать экономку. Но она сдержалась, чтобы не показаться нескромной и несдержанной.

– Я хочу познакомить вас с Элизабет Маруа, женщиной, которая, так сказать, вырастила меня. Это наша самая близкая соседка. Я называю ее Бетти.

Мирей поздоровалась с молодой женщиной, ущипнула за щеку Эдмона, искренне улыбнулась Симону.

– Оставайся с мадам, Мимин, – сказала Элизабет. – А мы вернемся домой. Насколько я поняла, Лора скоро приедет. Но постарайся не опаздывать к ужину, не то Жозеф рассердится.

– Хорошо, Бетти, обещаю.

Девушка следом за Мирей вошла в дом, загроможденный коробками, диванами и матрацами. Она с нетерпением ожидала приезда матери, а пока решила помочь энергичной Мирей наводить порядок.

Однако стоило Эрмин предложить свою помощь, как та останавливала ее нетерпеливым жестом.

– Мадемуазель, это моя обязанность, а не ваша, – повторяла Мирей.

– Если хозяйка узнает, что вы хоть пальчиком пошевелили, нам устроят нагоняй, – подтвердил Селестен.

– Глупости! – возмутилась Эрмин через четверть часа бесплодных попыток помочь. – Я убираю весь дом у Бетти и монастырскую школу. Я не из сахара сделана! Я дою корову

и чищу стойло Шинука, нашего коня. У меня никогда не было прислуги. И точно никогда не будет! И вообще, я делаю то, что хочу!

Девушка сняла крышку с огромного ящика, достала оттуда стопку тарелок и демонстративно стала расставлять их на полках дубового серванта, стоящего между окнами. Мирей смирилась, но в глубине души была не так уж недовольна.

– У вас есть характер, мадемуазель Эрмин, – сказала она, когда они с девушкой вместе стелили постель в самой чистой и солнечной комнате дома. – Мадам говорит, у вас самый красивый голос во всем Квебеке.

Сияя от счастья, девушка погладила тонкую, приятно пахнущую ткань наволочки, которую только что развернула. Она с восхищением посмотрела на бархатные шторы с подкладкой, которые как раз подвешивал к карнизу Селестен.

– Я люблю петь, но что у меня самый лучший в стране голос – это преувеличение!

В стремлении излить переполнявшие ее душу чувства, девушка без всяких вступлений запела арию, которая, по ее мнению, больше всего соответствовала моменту.

О Магали, любовь моя!Уединимся, ты и я,Под сенью крон, в лесной тиши,Под сенью крон, в лесной тиши!Нам покрывалом будет ночь,А звездный свет…

Эта ария была написана для сильного сопрано. Начиная со слов «звездный свет» тон повышался, и голос девушки разнесся по всему дому. Мирей и Селестен замерли, словно зачарованные. Они с восторгом и благоговением смотрели на хрупкую девушку, способную совершить такое чудо.

– Это отрывок из оперы «Мирей», – сказала Эрмин, закончив петь. – Специально для вас, мадам!

– Боже милосердный, она называет меня мадам! Дорогая мадемуазель, зовите меня просто Мирей. Теперь я понимаю, почему вас называют снежным соловьем. Об этом мне рассказала мадам.

Экономка замерла, зрачки ее зеленых глаз расширились. Она увидела, что на пороге комнаты стоят Лора и Ханс Цале. На звук их аплодисментов Эрмин обернулась.

– Мама! Мама, ну наконец-то! – воскликнула девушка.

В следующее мгновение Лора уже прижимала ее к груди. Пианист с умилением смотрел на мать и дочь.

– Моя дорогая девочка, я так торопилась с переездом! Но мне пришлось уладить очень много дел.

– Здравствуйте, мадемуазель Эрмин, – поприветствовал девушку Ханс Цале. – Вы пели прекрасно! Мне показалось даже, что здесь, в дорогом вашему сердцу поселке, вы поете лучше, чем перед публикой в Робервале.

– И вы правы, месье Цале, – сказала Эрмин.

– Можете называть меня Ханс, – поспешил сказать молодой человек. – По четвергам мы будем заниматься. Ваша мать наняла меня в качестве учителя пения.

Конец ознакомительного фрагмента.