Сиротка. Нежная душа

Дюпюи Мари-Бернадетт

Лора не знала семейной истории Шарденов. Ее союз с Жослином, признанный его родными нечестивым, не повлек за собой встреч и разговоров, в которых кто-то мог обсуждать своих предков. И все же она вспомнила, что однажды вечером ее первый муж упомянул какого-то Эльзеара. Похоже, речь шла о ком-то из родственников.

«Этот мсье может приходиться Шарденам родственником, — предположила Лора. — Этим объясняется внешнее сходство».

Убаюканная материнскими ласками, Эрмин продолжала рассказывать:

— Знаешь, в санатории мне

стало не по себе. И этот мсье, Эльзеар Ноле, повел себя странно. Когда я говорила с маленьким Жорелем, он погладил меня по волосам, и выражение лица у него при этом было… В общем, я почти испугалась. Он выглядел как сумасшедший. Но тут же начал извиняться и объяснил, что у него есть дочь, моя одногодка. Сестра Викторианна рассказывала, как страдают туберкулезные больные от разлуки со своими семьями. Они отрезаны от общества, и навещают их очень редко.

Лора кивнула, стараясь скрыть волнение. Сердце ее билось сильнее обычного, но в каком-то замедленном ритме. Она начала дрожать. Это было нелогично, невероятно, однако в ее душе зазвенел тревожный звоночек.

«Почему этот пансионер, так похожий на Жослина, погладил Эрмин по волосам? Почему он сказал, что у него есть дочь ее возраста? — задавалась она вопросами. — Наверное, я схожу с ума! Это всего лишь совпадение, стечение обстоятельств. А может, этому мсье, взволнованному красотой Эрмин и ее чудесным пением, просто захотелось к ней прикоснуться… И в том, что у него дочка одних с Эрмин лет, нет ничего удивительного. Мужчин, у которых есть восемнадцатилетние дочери, сотни. Нет, я не собираюсь скатываться в безумие! Жослин мертв и похоронен руками Анри Дельбо. Пусть даже никто, кроме последнего, и не видел его мертвого тела!»

— Мама, ты так побледнела! — удивленно заметила Эрмин.

— Я очень расстроилась, дитя мое. Ты столько всего пережила! Если бы я знала, я бы приехала тотчас же. Меня огорчает, что ты не прислала за мной кого-нибудь. Арман был бы рад съездить в Роберваль. В доме нужен телефон, особенно зимой! Теперь, когда Валь-Жальбер опустел, мы здесь совсем отрезаны от мира!

В комнату заглянула Мирей. У нее был свой повод для беспокойства.

— Мадам, мне подать пирог и кофе в гостиную? Мсье Ханс и Шарлотта до сих пор сидят за столом. Я не знаю, как быть.

Лора с Эрмин решили вернуться в столовую, к величайшему облегчению девочки, опасавшейся новой ссоры. До самого конца трапезы сидящие за столом делали вид, что пребывают в хорошем настроении, но мысли у каждого были не самые радостные. Ханс размышлял о том, насколько сильное чувство испытывает к нему его будущая супруга. Их связь удовлетворяла и его мужские притязания, и потребность во взаимной нежности и ласке; но все же Лора была женщиной особенной, настроение у нее быстро менялось. Временами она бывала капризной, требовательной, а потом вдруг отдавалась во власть неясных страхов, становясь отстраненной или ранимой, как ребенок. Однако своего будущего

без нее он не видел и с нетерпением ждал момента, когда сможет надеть ей на палец обручальное кольцо.

Шарлотта сжалась в комочек, пребывая в уверенности, что взрослые рано или поздно догадаются, что это она во всем виновата: и в том, что они с Эрмин на поезде отправились в Квебек, и что у той случился выкидыш. Спеша хоть как-то искупить свою вину, девочка поочередно предлагала помочь убрать со стола, убаюкать Мукки, вымыть посуду. Она старалась улыбаться, но на сердце у нее было тяжело.

Что до Эрмин, то с каждым часом страхи ее только крепли. Скоро должен приехать Тошан, и это был первый раз, когда она ждала его без привычного нетерпения.

«Нужно ли говорить ему правду? — спрашивала себя молодая женщина. — Если он не видел ту газету, зачем рисковать? Нет, все-таки я глупая! Он мой муж, и я не стану его предавать!»

Эрмин поморщилась от сильной боли внизу живота. Отказавшись от своей порции яблочного пирога — искушения, покрытого взбитыми сливками и политого кленовым сиропом, — она объявила, что поднимется к себе в спальню отдохнуть.

— Мама, Шарлотта, как только Мукки проснется, пожалуйста, принесите его ко мне. Я его покормлю.

Ханс зажег сигарету, а Лора встала, чтобы обнять дочь.

— Отдохни хорошенько, дорогая, — ласково сказала она.

Когда дочь ушла, Лора вернулась в гостиную и стала снова рассматривать фото в газете, на этот раз вооружившись лупой. Дрожа от волнения, смотрела она на худое лицо Эльзеара Ноле. Сходство с Жослином, бесспорно, было, но карикатурного свойства.

«Возможно, этот господин все-таки родственник Шарденов — дядя или племянник. Мои родители любили повторять, что я — вылитый портрет моей тети Паулы. Мне не из-за чего так волноваться!»

С крыльца донесся лай собак и мужские голоса. Лора узнала низкий тембр своего зятя и более высокий голос Симона Маруа.

— Симон? Как он тут оказался? — пробормотала она.

Молодые люди задержались у порога. В каждый свой приезд Тошан неизменно первым делом распрягал собак и отводил их в специально для них предназначенный сарай, потом убирал сани под навес. Лора подошла к одному из окон. Да, рядом с молодым метисом, бесспорно, стоял Симон. Эрмин спустилась со второго этажа. Лицо у нее было озабоченное.

— Мама, с Тошаном приехал Симон. Но почему? В прошлом месяце сын Бетти вернулся в Монреаль. Выходит, у меня не будет возможности поговорить с мужем. Когда они вместе, то думают только об игре в карты или просто болтают за стаканчиком карибу.

— Случай поговорить обязательно представится, — тихо отозвалась мать.

Дверь распахнулась. Клеман Тошан Дельбо быстро разулся и бросил недобрый взгляд на жену. Испуганная, она замерла в нерешительности.

— А где Симон? — спросила Лора. — Мне же не приснилось, что Симон Маруа был с вами?