Сиротка. Нежная душа
Шрифт:
— Переплыть через озеро на корабле было бы замечательно и недолго, но потом? — спросила она. — В первый раз была зима, шел снег, мы ехали на санях. И то мне показалось, что от порта на Перибонке до дома твоей матери довольно большое расстояние.
— В это время года я найду хорошую тропинку. И на чем доехать, при желании.
— Нет, я не хочу залазить в грузовик, который подпрыгивает на каждом камушке! А о возвращении ты подумал? Если мы отправимся назад осенью, я буду на шестом месяце беременности или даже больше. Дорога для меня станет очень утомительной.
Он кивнул, раздосадованный.
— Если так, то я уеду в воскресенье.
— О нет, не так скоро! Останься хотя бы до июля, умоляю! На одну или две недели!
Она с умоляющим видом посмотрела на него. Он поцеловал ее в лоб и в дрожащие губы.
— Хорошо, раньше июля я не уеду.
— Спасибо, Тошан! В следующем году, обещаю, я поеду с тобой. Но сейчас мы должны прежде всего думать о ребенке, которого я ношу.
Вместо ответа муж снова поцеловал ее в губы. Наконец они дошли до большого дома, чьи многочисленные окна ярко светились на фоне синих сумерек. Лора и Жослин сидели в гостиной за чашечкой настоя из кленовых листьев.
— Вот так чудеса! — лукаво заметила Эрмин. — Мама, неужели тебе удалось соблазнить папу комфортом?
— Мы много об этом говорили, и твой отец согласился сделать над собой усилие. Он пытается привыкнуть к моему образу жизни. Мы прошли по всему дому, заглянули во все комнаты второго этажа. Моя спальня, оказывается, похожа на конфетную коробку: слишком много цветастых тканей и пастельных тонов. Что до коридора и моей гостиной, то, по словам твоего отца, они напоминают ему музей.
Тошан стоял поодаль, ему хотелось побыстрее подняться к себе. Эрмин улыбнулась родителям и взяла мужа за руку.
— Доброй ночи, — ласково сказала она.
— Шарлотта накормила Мукки кашей и уложила его, — добавила Лора. — Доброй ночи, дети мои!
Произнеся эти привычные слова, она закрыла глаза. Все могло бы быть намного проще! Они с Жослином никогда бы не расставались и теперь наслаждались бы своей близостью, Тошан был бы не метисом, а коротко остриженным учителем, который ходил бы по струнке перед родителями своей супруги… Это показалось женщине настолько комичным, что она невесело усмехнулась.
— Господи, Жослин, какая странная у нас семья, — сказала она негромко. — Если так будет продолжаться, все развалится окончательно.
Лора на мгновение закрыла глаза, потом посмотрела на него немного потерянно.
— Я так нуждаюсь в покое и гармонии! — призналась она. — Но в любом случае спасибо, что уделил мне время.
Жослин кивнул с растерянным видом. Он попрощался и поспешил вернуться в свой летний домик. Там у него была бензиновая лампа и удобная раскладная кровать. На грубо сколоченной этажерке он расставил мелочи, которые нашел на улицах и в заброшенных помещениях целлюлозной фабрики. Устроившись на кровати, он обычно прочитывал несколько страниц романа, который дала ему Эрмин. Как и Лора, Жослин чувствовал себя очень одиноким. Стоило ему погасить свет, как темнота комнаты наполнялась картинами из прошлого, возвращая его к мыслям о заблуждениях и ошибках.
«Будет лучше уехать!» — думал он каждый вечер. Но утром снова решал остаться.
Эрмин в сопровождении Шарлотты гуляла по улице Сен-Жорж. После долгих снежных месяцев для них огромным удовольствием было просто идти пешком под солнцем, в легких летних платьях. Они заглянули к Бетти, но та, занятая стиркой, довольствовалась тем, что спросила, как поживает Лора. Маруа поначалу были ошарашены их с Жослином историей, но скоро стали вести себя с ним весьма любезно. Жозеф проникся к соседу симпатией и уже приглашал его на кофе.
— Цветам все равно, что в поселке никого не осталось, — сказала молодая женщина, оглядывая заброшенный и все же цветущий палисадник.
— Да, они очень красивые, — согласилась девочка. — Но ты мне так и не ответила. Где Тошан? Я уже два раза спрашивала!
— Я немного рассеянная, прости меня! Думаю, он ушел в Роберваль, как вчера. Я не знаю зачем.
— Не грусти, Мимин.
Шарлотта сжала руку старшей подруги. Общество этой ласковой девочки, всегда готовой помочь, стало для Эрмин необходимостью.
— Дорогая, я немного расстроена. Тошан хочет, чтобы я провела остаток лета в доме его матери, но мне пришлось отказаться, я не хочу рисковать.
— Из-за второго ребенка?
— Да, — вздохнула молодая женщина. — А ведь ради любви я должна последовать за мужем. Ему совсем не нравится в Валь-Жальбере.
Девочка кивнула с серьезным видом, но в душе ликовала: ей не придется жить несколько мрачных месяцев без Эрмин, с Лорой и Жослином!
Они собирались уже повернуть назад, когда их почти бегом догнал Тошан. Он едва переводил дыхание, но светился от радости.
— Эрмин, мы уезжаем завтра! Ты будешь в полной безопасности: я встретил старого приятеля, который довезет нас в лодке туда, откуда до хижины останется не больше полумили ходу. Я мог бы подумать об этом раньше! В прошлом индейцы монтанье поднимались по Перибонке на каноэ. И до сих пор поднимаются! У Пьера солидная лодка. Идти пешком тебе почти не придется. Если понадобится, я понесу тебя на спине последние триста футов!
Юноша сиял от радости. Он схватил Шарлотту за талию и закружил над землей.
— Перестань! Ты сошел с ума! — закричала девочка, хохоча.
— И эта юная дама отправится с нами, — добавил он. — Ты не сможешь обойтись в дороге без своей помощницы!
Эрмин согласилась без разговоров. Предстоящее приключение радовало ее. Она всегда мечтала переплыть озеро Сен-Жан на лодке.
— Это правда, я еду с вами? — переспросила девочка.
— Ну конечно! Тошан прав, с тобой мне ничего не страшно. Ты мой маленький ангел-хранитель!
Шарлотта закусила губы, чтобы не расплакаться от счастья. Когда Тошан поставил ее на землю, она бросилась на шею Эрмин и прижалась к ней.