Сиротка. Слезы счастья
Шрифт:
Однако Киона уже закрыла дверь изнутри на щеколду. Она была уверена в том, что над ней внезапно нависла опасность. Какая именно – этого она не знала. Не прошло, однако, и минуты, как послышались мужские голоса. Она узнала среди них низкий голос бригадира. Затем другой – неизвестный ей – голос заглушил все другие голоса.
– Мы разыскиваем девушку, которую зовут Киона Шарден. Она вроде бы прибыла на эту строительную площадку в компании с индейцем по имени Делсен. Эту девушку разыскивают ее родственники. Ей шестнадцать с половиной лет. Вот ее фотография!
– Пожалуйста,
Раздался звук закрывающейся двери. Сердце Кионы бешено колотилось. Это, конечно же, приходили полицейские, и она уже мысленно представила себе, как ее принудительно отвозят обратно в Роберваль. У нее мелькнула мысль, что ей, возможно, следует удрать отсюда через окно, но она решила этого не делать.
«Пока они находятся в кабинете бригадира, мне следует выйти отсюда не спеша и с невинным видом, иначе секретарша потом расскажет, что здесь находился какой-то паренек и что появление полиции его напугало. А еще мне необходимо поставить в известность Делсена. Если папа дал полицейским фотографию, на которой я хорошо причесана и красиво одета, никто меня не узнает».
Она улыбнулась и засунула руки в карманы своей спецовки.
– Мадам, я иду за деньгами, – сказала она по-французски. – Извините, мне просто приспичило.
– Ты вполне можешь позвонить из близлежащей деревни! Там есть телефонная кабинка на почте.
Киона, почувствовав облегчение, вышла и отправилась на поиски Делсена. Она нашла его сидящим на пне. Его кирка валялась рядом с ним на земле. Он курил сигарету, а между его ступнями на земле стояла бутылка пива.
– Ты здесь один? – спросила Киона.
– Мой напарник скоро придет. Он пошел за инструментом. А тебе что здесь нужно?
– Сюда нагрянула полиция! Нам нужно спрятаться. Ненадолго, потому что полицейские скоро уедут. Меня разыскивают, Делсен. Они показали мою фотографию бригадиру. Также назвали твое имя, они знают, что ты индеец.
– Мне следовало бы предвидеть, что ты доставишь мне неприятности! – пробурчал Делсен, а затем разразился серией ругательств. – Но меня они не найдут, потому что я записался здесь под другим именем: Том Митчел.
– Но в твоих документах, удостоверяющих личность, написано твое настоящее имя, разве не так?
– У меня нет с собой документов, удостоверяющих личность. Только агент по найму, работающий в резервации, может сказать, кто я такой, – и никто больше.
– И все же давай укроемся в лесу, прошу тебя!
Киона почувствовала себя необычайно слабой. Ей показалось, что она уже не может использовать свой разум и свой природный дар. Ее сознание было захвачено одной одержимостью – не расставаться с Делсеном.
– Нет! – отрезал он. – Ты уж лучше пойди к этим полицейским и вернись к своему папочке в его красивый дом. Ты ведь все равно меня не любишь.
– Нет, я тебя люблю, я в этом уверена!
– Я поверил в это,
– Делсен, ты пообещал мне быть терпеливым. Мы с тобой находимся вместе всего лишь пять дней. Я не готова. Если бы ты меня любил, ты бы меня понял!..
– Я тебя не люблю, я вообще никого не люблю! – проревел Делсен. – Впрочем, тебя я мог бы и полюбить. Прошлой зимой, когда я пришел на берег Перибонки, я был рад снова увидеть тебя там – ласковую, нежную. После этого часто думал о тебе. Но здесь ты меня разочаровала. Ты за кого меня принимаешь? Ты спишь рядом со мной, ты купаешься голой, и я при этом не должен к тебе прикасаться. Оставь меня в покое, уезжай, а иначе…
Делсен, сжав челюсти, посмотрел на Киону своим суровым, мрачным взглядом. Кионе показалось, что она слышит, как ее бабушка Одина твердит: «Делсен, дитя демонов, Делсен с черной душой…»
– Ты меня пугаешь! – прошептала Киона, начиная пятиться.
– И ты меня пугаешь – пугаешь своими желтыми глазами и рассказами о своих видениях, – сказал в ответ Делсен.
Чувствуя обиду, Киона внимательно посмотрела на того, кого она мысленно называла своим возлюбленным. Даже в таком виде – разъяренный, в грязной и рваной одежде, с растрепанными волосами – он был настолько красивым, что его красота почти гипнотизировала. Она вспомнила, как когда-то увидела его во дворе школы-интерната для детей индейцев – гордого, надменного, готового вынести какие угодно наказания ради того, чтобы не опускать головы и продемонстрировать свое мужество. В ту пору он казался ей жертвой, символом страданий их народа, постепенно истребляемого на протяжении вот уже нескольких столетий.
«Он кипит от ненависти, и этот яд отравил его тело и душу, – мысленно сказала она самой себе. – Я могу его спасти, я должна его спасти». А ведь за миг перед тем она была готова бежать сдаваться в полицию. Она уже представляла свое возвращение в Роберваль, где ее встретят с распростертыми объятиями ее дорогая Мин и отец. Ее ждут там радостный смех детей, тявканье Фокси, улыбки Мадлен, задушевные разговоры с Лоранс.
– Сегодня вечером, Делсен, сегодня вечером я сделаю то, что ты хочешь, – объявила она, нервно дрожа, – даже если ты меня и не любишь, я хочу остаться с тобой.
Делсен тут же изменил свое поведение: он одним прыжком оказался возле Кионы, обнял и нарочито страстно поцеловал ее.
– Ну что ж, буду с нетерпением ждать вечера, – прошептал он ей на ухо. – Не переживай, я просто разозлился, но вообще-то я тебя люблю, Киона, да, я тебя люблю. Ты такая красивая! Вот увидишь, мы с тобой будем очень счастливы.
Прижавшись лицом к плечу Делсена, Киона ничего не ответила. Делсен был одет лишь в облегающую кофту без рукавов, и Киона чувствовала под своей щекой его теплую шелковистую кожу. И вдруг она прикоснулась к этой крепкой мускулистой плоти своими губами – как будто в знак полного подчинения.