Сиротка
Шрифт:
— А вы, мадам? Вы не боитесь волков? — спросил Жозеф.
— Если бы я была одна, я бы испугалась, но рядом находились трое смелых мужчин и два мальчика, поэтому я знала, что мне ничего не угрожает.
Хозяйка дома засмеялась. Она была очень красива в своем сером бархатном платье, с собранными в прическу светлыми волосами. Эрмин сочла уместным добавить:
— Мама ведь жила с траппером, моим отцом Жослином. Она знает лес и повадки животных.
— Было бы интересно об этом послушать, — предложил Жозеф тоном, который показался девушке слишком любезным.
— Только не сегодня вечером, — оборвала его девушка. — Эти воспоминания касаются только меня, правда, мама? Воспоминания моих дорогих родителей, потому что я надеюсь, что однажды мы найдем отца.
После ее слов повисла пауза. Слава Богу, в комнату вошла Мирей с бутылкой пива в руках.
— Мы откроем ее, когда придет Симон, — сказала Лора. — Надеюсь, аббата Деганьона это не смутит. Ведь сегодня праздник, Рождество. Эрмин, включи, пожалуйста, музыку. Моя дорогая Бетти, я тоже купила электрофон. Идея пришла мне в голову, когда я увидела такой же в комнате у Эрмин.
Девушка с минуту выбирала, какой диск поставить. Наконец она отдала предпочтение собранию детских песен, исполненных квебекским хором.
«Это понравится Эдмону», — сказала она себе.
Мальчик сидел на ковре возле елки и не мог отвести глаз от странной формы холмика, накрытого цветным покрывалом. Арман подошел к Эрмин и прошептал ей на ухо:
— Что там такое, под елкой?
— Мне тоже интересно, но я не знаю, — шепотом ответила девушка. — Думаю, мама решила поиграть в святого Николая.
Она осторожно опустила иглу на диск. Под аккомпанемент фортепиано детский голос запел песню «Добрый король Дагобер».
Когда с красным от быстрой ходьбы лицом в гостиную вошел Симон, его младший братишка качался в такт «Больше в лес мы не пойдем!».
— С коровой и теленком все хорошо, мама, — успокоил он Элизабет. — Телочка сосет молоко, Эжени в полном порядке. А для вас, мадам Лора, у меня плохие новости: месье кюре не сможет прийти. Он просил передать свои извинения, поскольку решил, что одинокая мадам Мелани больше нуждается в его компании, поэтому он остался ужинать у нее.
— Господи, какая же я разиня! — вскричала молодая женщина. — Нужно было пригласить и ее тоже!
Узнав, что с теленком все в порядке, Элизабет успокоилась.
— Не терзайтесь так, Лора, — с мягкой улыбкой сказала она. — Мадам Дунэ вот уже много лет устраивает так, чтобы аббат Деганьон остался на ужин у нее. Думаю, он знал, что его ждет, когда пошел ее провожать.
— Жена права, — поддержал ее Жозеф.
— Что ж, в таком случае теперь все в сборе.
Мирей разлила хвойное пиво по бокалам.
— Обязательно нужно чокнуться! — заявил Ханс. — За Эрмин, которая еще раз порадовала нас своим удивительным талантом!
— Да, за Эрмин! — подхватил Симон. — Когда мы были маленькими и у меня получалось ущипнуть ее посильнее, она кричала так, что в ушах звенело. Но я знал, что должен помогать ей развивать голос. Так что в том, что она стала «снежным соловьем», есть моя заслуга, и немалая!
— Мне не хватит жизни, чтобы выразить тебе свою благодарность, — смеясь, ответила девушка.
Жозеф подумал, что из них на самом деле могла получиться прекрасная пара. Элизабет словно прочла его мысли. Взяв мужа за руку, она прошептала:
— Кто может предвидеть будущее? Не теряй надежды, Жо!
Ханс ощутил укол ревности: Эрмин и Симон прекрасно ладили между собой, это было очевидно. Лора рассказала ему о том, что месье Маруа планировал их поженить. Поэтому музыканту стало не по себе, когда он увидел, насколько близки Эрмин и Симон.
Однако за столом Ханса усадили рядом с девушкой. Она сидела слева от него, Эдмон — справа. Ужин прошел весело. Жозеф старался не слишком налегать на прекрасное французское вино. Элизабет рассказывала о своем детстве в Шамборе, Ханс — о своих дедушке и бабушке, которые приехали из далекой Дании осваивать канадскую землю.
— Но моему отцу была не по душе жизнь фермера, — сказал он. — Он решил пойти учиться. Потом преподавал в Монреале, женился на талантливой музыкантше. Вышло так, что я родился в семье, увлеченной музыкой и литературой.
Эрмин с интересом слушала Ханса, что не укрылось от внимания ее матери. Лора решила, что Эрмин со временем все же согласится стать мадам Цале.
Мирей и Селестена пригласили разделить с гостями десерт. «Плавающие острова» вызвали настоящий фурор. Арман и Эдмон на все лады расхваливали покрытый белоснежной помадкой шоколадный торт. Эрмин попросила экономку оставить кусочек для Шарлотты.
— Я никогда не ела ничего вкуснее и впервые в жизни пробую коньяк, — призналась Элизабет, когда на столе появилась бутылка выдержанного коньяка, прибывшая в Валь-Жальбер из погреба Фрэнка Шарлебуа.
— Коньяк вкуснее нашего карибу, — признал Жозеф. — Спасибо, мадам Мирей. Утки в апельсиновом соусе — просто пальчики оближешь.
— А мне больше всего понравились пироги с луком-пореем, — сказал Симон. — Мадам, когда я найду подходящую девушку, я возьму у вас рецепт.
У экономки от похвал голова шла кругом. Разрумянившаяся и смеющаяся, она ответила:
— Не называйте меня «мадам»! Просто Мирей. Я готовлю на французский манер, юноша, и с удовольствием одолжу на время свою книгу рецептов вашей невесте, когда вы, по вашим словам, ее «найдете».
— Может, она не так далеко, как кажется, — сказал Жозеф, которого начало разбирать выпитое.
— Алис Паже краснеет, когда встречает нашего красавца Симона, — громко сказала Эрмин, чтобы отвлечь внимание собравшихся от слов своего опекуна, намек которого она прекрасно поняла.
— Но она собирается принять постриг, — вздохнула Элизабет. — Жаль, я бы гордилась тем, что моя невестка — учительница.