Сиротка
Шрифт:
С двумя соседними деревнями мы как-то быстро начали не сказать, чтобы очень активно, но всё же общаться. Глупо было от них скрываться, все уже были в курсе нашего присутствия.
Эгона оказалась неплохой охотницей, то и дело притаскивала зайцев, иногда даже лис и ещё каких-то зверьков, пару раз умудрилась притащить кабана. И как только несчастная женщина умудрилась допереть его на волокуше, ума не приложу. Шкуры с добычи мы сдавали в деревню, мимо нас часто ходили охотники, вот они их и забирали, мы просто не знали, что с ними делать, точнее не умели их выделывать, даже не предполагал как всё это происходит. Местные относились к нам хорошо, хотя и не особо любили чужаков. Сначала такая доброжелательность немного удивляла, а потом всем стало ясно, отчего так происходит.
Эгона у нас как-то быстро взяла власть в свои хрупкие женские руки, Лаар это не оспаривал. Занимались-то, по сути, одним и тем же, так что указывать, кому и что нужно делать особой необходимости не было, только наша охотница иногда брала с собой в лес кого-то из мальчишек. Я постоянно работал над повышением мастерства с магией, наши девушки хлопотали на кухне, ну а остальные — либо на рыбалке, либо что-то по дому делали, без дела никогда не сидели. Кто жил в деревне, тот знает, что работа тут всегда найдётся.
Этим утром мы как обычно вышли после завтрака на улицу, где Эгона раздавала нам приказы. Только на этот раз она даже не успела начать говорить, как послышался дробный перестук копыт, к нам кто-то ехал, даже не так, к нам кто-то скакал. Учитывая, что община находилась далеко от деревни, то всадник, а он точно был один, выехал ещё ночью. К тому же дорога была заросшая и на ней было очень много торчащих ветвей, так что быстро ехать тут мог или придурок, или человек, который очень торопится, прямо вопрос жизни и смерти. Лаар с Эгоной сразу же насторожились, мужчина непроизвольно положил руки на меч, с которым даже во время рыбалки не расставался.
Впрочем, увидев всадника, мы немного расслабились, это был знакомый нам охотник, он у нас даже пару раз ночевать оставался. Постоянно через общину на охоту ходил, видно у него было какое-то угодье, ну или по другой причине, точно не знаю. Хотя такая спешка немного настораживала, не принято тут было вот такие скачки устраивать. Самое удивительное, что торопился этот человек именно к нам, у меня даже промелькнула мысль, что он на какого-то хищника наткнулся, вот и примчался к Эгоне за помощью.
Всадник не доскакал до нас метров двадцать и натянул поводья, да так, что лошадь даже на дыбы встала от такого отношения. Тут я заметил, что у него из оружия только нож, даже лука с собой нет. Наверное, по дороге потерял или очень сильно торопился. Эгона с Лааром переглянулись, заметив необычное снаряжение и поведение этого всегда спокойного и степенного человека.
Он спрыгнул с лошади и помчался к нам, не добегая шагов пять, встал на колени и упёрся головой в землю.
— Ты чего, Ивар, ополоумел? — С удивлением спросил у него Лаар. — У нас тут императоров нет или я что-то про своих друзей не знаю?
Вместо ответа мужчина пополз прямо на коленях, причём полз он ко мне. Мы уже говорили о том, что возможно скоро к нам в гости нагрянет местный барон звать меня на службу. Слишком часто тут бродили местные, которых мы не всегда замечали. Но даже если они узнали кто я такой, то зачем вот так на корячках ползать, даже в султанате так не принято, а тем более здесь.
— Помогите, господин, — наконец-то подал голос охотник. — Беда у нас в деревне и в соседней тоже.
— Разбойники напали? — Выдвинула предположение Эгона. — Так это вам к барону Бернарду нужно, а нас тут мало.
— Нет никаких разбойников, господин, — вместо того, чтобы ответить воительнице, мужчина обращался ко мне. — Это мор.
— Твою ж мать! — Выругался Лаар и даже пару шагов назад от охотника сделал, остальные тоже попятились.
Про мор я знал, эта болезнь иногда прокатывалась по империи, да и по другим странам тоже, местное бедствие. Хуже всего приходилось именно деревням, потому что магов там не было, а простые лекари с этой напастью справиться не могли. Хотя благодаря каким-то отварам они всё же умудрялись немного продлить жизнь несчастного. Во время этого бедствия вымирали почти все дети до десяти-двенадцати лет и абсолютно все старики, выжить удавалось единицам. Люди среднего возраста умирали примерно пятьдесят на пятьдесят, выжить шансы были.
Точно природу этого явления никто ещё не понял, знали только, что всё не обходится без магии, она во всём виновата. Кстати, магам не составляло особого труда вылечить от этой болезни. Едва в империи или другой стране узнавали, что какой-то город заражён, то его тут же закрывали на карантин, окружали войсками и никого кроме магов туда не впускали и оттуда не выпускали под страхом смерти. Людям вообще нельзя было оттуда выходить, даже охотник, который пришёл ко мне за помощью, нарушил закон.
Передавалась эта болезнь простым прикосновением, причём последствия болезни можно было ощутить только через семь-десять дней, а до этого человек чувствует себя вполне здоровым. Потом резко поднимается высокая температура, тело покрывается красными пятнами и человек сгорает за несколько дней. В общем, не удивлюсь, если вскоре такая беда будет по всему баронству, а может и по всем окрестным землям. Может и обойтись, тут крестьяне редко в гости друг к другу ходят.
Работа по излечению таких больных сложна тем, что пока у человека не поднимется температура, ты ничем не можешь ему помочь. Даже этот охотник чувствует себя хорошо, но скорее всего, он уже заражён, а возможно и все мои друзья. Эгона ходила с ним на охоту, несли одну ношу, да мало ли как можно прикоснуться к человеку, с которым весь день находишься.
— А ко мне-то ты зачем пришёл? — Сделал я вид, что удивился. — Тебе к барону нужно, чтобы он мага нашёл.
— Так ведь Вы и есть маг, — поднял на меня глаза мужчина, который никак не хотел вставать. — У нас все об этом знают, многие видели, как Вы заклинания используете.
Ну, примерно такого ответа я и ожидал, рано или поздно об этом бы узнали, а тут, наверное, уже только ленивый это не обсуждает.
— Помогите, господин, — снова взмолился мужчина. — У меня родители умерли, а семеро детей пластом лежат, все горячие. Вот меня и послали, лучше пусть казнят, чем смотреть на то, как умирают твои дети.